Милый, так страшно: кости, земля, трава, говорить с тобою будет в поле моя голова: так бы лежала с тобою тёпленьким, когда бы была жива.
Тело гниёт в земле, превращается в золото ртуть, внутренности мои великаны варят в котле, смотрит из чащи на тебя моя левая грудь, смотрит из-под корней на тебя моя правая грудь: так и лежала б с тобою тёпленьким, когда б не была в земле.
Стынет ноябрь, в земле усмехается нижний бог, говорить с тобой будет из озера мой правый бок: так и лежал бы с тобою тёпленьким, когда бы я только мог.
На пустыре кости, трава, целлофан, мой мизинец отрезанный страшная птица ест, помнишь, как ты меня гладил и целовал, зачем ты меня оставил, мне одиноко здесь.
Знаю, пребудут кости, земля, трава, говорить с тобою будет в поле моя голова, внутренности мои великаны варят в котле, смотрит из чащи на тебя моя левая грудь, смотрит из-под корней на тебя моя правая грудь, говорить с тобой будет из озера мой правый бок, мой мизинец отрезанный страшная птица ест, это мир мёртвых, что ты меня разлюбил.