Аня Воробей и гр. Рок-Острова - Котуйская история 1часть - слова:http://www.so-production.ru/catalog/kotuyka/kotuyka-1/ | Текст песни и Перевод на русский
Котуйская история 1часть - слова:http://www.so-production.ru/catalog/kotuyka/kotuyka-1/
Над тайгою светит одиноко месяц . И искрится снегом сонная Сибирь. Понагнали слезы сильные морозы . Толи это не быль. Толи быль ...
Среди сопок зона, а на зоне «Кум» Тянет службу медленно и верно. Лес сплавляют зеки по реке Котуй По реке давным-давно, наверно.
Отсвистели вьюги, полегчал мороз, Белые метели не лютуют. Вдруг весной из центра «Кум» жену привез, Молодую, стройную такую.
«Кум» — мужик серьезный, в звании майор, Красотой мужской не отличался. И гадали зеки, долго длился спор — Как он с этой лялей повстречался.
«Кум» вовсю старался лялечке своей Сделать в глухомани праздник вечный. Даже стало, как-то, в зоне потеплей, Как-то стало в зоне человечней.
Глазки голубые, волосы, как смоль, У жены блюстителя закона. Дали ей блатные, с ними и конвой, Погремуху звучную «Ворона».
А когда «Ворона» шла к себе домой, В ватничке, отделанном овчиной, Исходил слюною бедный пол мужской - Вот такой была она красивой.
В лагере, в отряде, кажется, седьмом, Срок тянул нешуточный, недетский, В зоне жил все время дерзким пацаном, А в Москве — пацан был люберецкий.
Парня звали Леха, погоняла — «Змей» За наколку синюю на сердце. Все места «святые» кровью мыл своей БУР и ЗУР, да изолятор смерти.
«Змею» не писала девочка его, Та, что так любил на воле вольной. Не было у Лехи ближе никого, В этой жизни, в общем-то, достойной.
Как-то с мужиками на лесоповал, «Змей» побрел развеяться без толку. Вдруг, он у поселка девку увидал, И на сердце дрогнула наколка.
Зеки зашипели: «Вон, она — „Кума“, Вон, она — красавица „Ворона“». А она спокойно близко подошла, Чистая такая, как икона.
Встретились их взгляды этим светлым днем, Приутихли, вдруг, конвой и зеки. «Змею», как прошибло, тело все огнем, Слезы сильно кусанули веки.
Перед ним стояла девочка его, Та, что так любил на воле вольной. И не было у Лехи ближе никого, В этой жизни, в общем-то, достойной.
Она думала, как ложилась спать: «Леха — дурачок. Знать не понял ты, не почувствовал ничего. Ну, а я взяла и решилася на такой рывок, Не подумала, не послушала никого.
Что мне стоило зацепиться здесь вот таким путем, Через что прошла, что проплакала — знает Бог. Лишь одна любовь согревала плоть и в ночи, и днем, Значит, Боженька все услышал там и помог».
Ну, а он не спал, искусал совсем свои губы вкровь, Жег обидою сердце гордое, как огнем. Только взгляд ее перед ним во тьме появлялся вновь, И преследовал ночью черною, да и днем.
А «Ворона», вдруг, через пару дней делом занялась, И в конторе сев, лесом принялась торговать. Ну, а «Кум» себе: «Делом правильным баба занялась. Буду ей во всем потихонечку помогать».
А по весне стальное небо стало синим, Запахло хвоей, тисом, распушился кедр. Ведь только в сказках жизнь проходит так красиво, А без любви красивой жизни нет совсем.
«Кум» спросил ее: «Может быть тебе в помощь дать кого?», Кинул списки ей поотрядные полистать. А она потом, среди четверых назвала его, Что подумают, то подумают, наплевать.
«Змей» с утра узнал, что в конторе впредь будет помогать, А братва ему: «Леха, ну, тебе повезло! Будешь ты теперь за колючкою каждый день бывать, Расконвойным быть — дело нужное, всем назло».
Через восемь дней они встретились в тишине вдвоем, Что он мог сказать, что он мог спросить, не грубя? А она ему: «Я люблю тебя, мы с тобой уйдем. Положись во всем, Лешка родненький, на меня».
А на вышке спит, автомат прижав, щуплый часовой, И собаки все, словно сгинули, и молчат. Станет потеплей солнце бледное завтра над тайгой, Если сердца два в такт тихонечко застучат.
А ты весь поседел, С мужчинами бывает. Но, с искоркой глядят Усталые глаза. Листы календаря Жизнь каждый день срывает.