Дудел Джабраил мне в большую дуду, Как омейя друг друга валили. Я слушал себе и метался в бреду Бросающей в жар джахилии.
Я знал, что бессильны седые врачи – Ты одна лишь помочь мне смогла бы. Мы уйдём на Ясриб и получим ключи От квартиры, машины, Каабы.
Мы укрепим свой рай в шалаше И будем, конечно, готовы Ко всем, кто терпеть нас не может уже И стращает походом крестовым.
И за ересь за эту нас будут судить, За неё нас убьют ассасины, Ведь её не опишет мудрый Аль-Масуди, Не излечит её Ибн Сина.
Но время настанет, дождёмся и мы На улице нашей байрама. Лишь суру заслышав, свой «паркер» возьми И просто веди стенограмму.
Из Калинина в Тверь, из Ясриба в Медину. Мы делаем общее фото С чалмою, хиджабом и Аладдином На фоне ковра-самолёта.
А потом мы заставим весь вход в текие Вереницею стоптанных туфель, И до Света Конца пусть всё будет как есть, Пусть вертится земля словно суфий.
А когда он придёт с чумой и войной И с грибками на пятки Ахилла, Ты будешь с Идрисом играть в домино, А я на трубе с Джабраилом.
Asrar-e azal ra na to dani-o na man, (Тайн вечности не знаем ни ты, ни я) V-in harf-e moamm ana to xani-o na man. (Загадки не прочесть ни тебе, ни мне) Hast az pas-e parde goftegu-ye man-o to, (Мы беседуем, стоя за занавесом) Jun parde baroftad na to dani-o na man. (Как только занавес упадёт, не останется ни тебя, ни меня)