Час зачатья я помню неточно,- Значит, память моя - однобока,- Но зачат я был ночью, порочно И яFвился на свет не до срока. Я рожAmдался не в муках, не в злобе,- Девять месяцев - это не лет! Первый сAmрок отбывал я в утробе,- Ничего там хорошего Amнет.
Спасибо вам, святители, Что плюнули, да дунули, Что вдруг мои родители Зачать меня задумали -
В те времена укромные, Теперь - почти былинные, Когда срока огромные Брели в этапы длинные.
Их брали в ночь зачатия, А многих - даже ранее,- А вот живет же братия - Моя честна компания!
Ходу, думушки светлые, ходу, Слово, строченьки, милые, слово! В первый раз получил я свободу По указу от тридцать восьмого. Знать бы мне, кто так долго мурыжил - Отыгрался бы на подлеце, Но родился и жил я, и выжил, Дом на Первой Мещанской в конце.
Там за стеной, за стеночкою, За перегородочкой Соседушка с соседочкою Баловались водочкой.
Все жили вровень, скромно так, - Система коридорная, На тридцать восемь комнаток - Всего одна уборная.
Здесь на зуб зуб не попадал, Не грела телогреечка, Здесь я доподлинно узнал, Почем она - копеечка.
Не боялась сирены соседка, И привыкла к ней мать понемногу. И плевал я, здоровый трехлетка, На воздушную эту тревогу. Да не все то, что сверху от бога - И народ зажигалки тушил. И, как малая фронту подмога, Мой песок и дырявый кувшин.
И било солнце в три лучя На чердаке рассеяно, На Евдоким Кирилыча И Гисю Моисеевну.
Она ему: "Как сыновья?" "Да без вести пропавшие! Эх, Гиська, мы одна семья - Вы тоже пострадавшие!
Вы тоже - пострадавшие, А значит - обрусевшие: Мои - без вести павшие, Твои - безвинно севшие".
Я ушел от пеленок и сосок, Поживал - не забыт, не заброшен. Не дразнили меня "недоносок", Так как был я нормально доношен. Маскировку пытался срывать я, - Пленных гонят,- чего ж мы дрожим? Возвращались отцы наши, братья По домам, по своим да чужим.
У тети Зины кофточка С драконами да змеями, То у Попова Вовчика Отец пришел с трофеями.
Трофейная Япония, Трофейная Германия... Пришла страна Лимония, Сплошная Чемодания!
Взял у отца на станции Погоны, словно цацки, я, - А из эвакуации Толпой валили штатские.
Осмотрелись они, оклемались, Похмелились, потом протрезвели. И отплакали те, кто дождались, Недождавшиеся отревели. Стал метро рыть отец Витькин с Генкой, Мы спросили:- зачем? - Он в ответ, Мол, коридоры кончаются стенкой, А тоннели выводят на свет.
Пророчество папашино Не слушал Витька с корешом - Из коридора нашего В тюремный коридор ушел.
Да он всегда был спорщиком, Припрут к стене - откажется... Прошел он коридорчиком - И кончил "стенкой", кажется.
Но у отцов - свои умы, А что до нас касательно - На жизнь заглядывались мы Уже самостоятельно.
Все - от нас до почти годовалых Толковищу вели до кровянки, А в подвалах и полуподвалах Ребятишкам хотелось под танки. Не досталось им даже по пуле, В ремеслухе живи не тужи. Ни дерзнуть, ни рискнуть, но рискнули - Из напильников сделать ножи.
Они воткнутся в легкие, От никотина черные, По рукоятки легкие Трехцветные наборные...
Вели дела обменные Сопливые острожники - На стройке немцы пленные На хлеб меняли ножики.
Сперва играли в "фантики" В "пристенок" с крохоборами, - И вот ушли романтики Из подворотен ворами.
...Спекулянтка была номер перший - Ни соседей, ни бога не труся, Жизнь закончила миллионершей - Пересветова тетя Маруся. У Маруси за стенкой говели,- И она там втихую пила... А упала она - возле двери,- Некрасиво так, зло умерла.
Нажива - как наркотика,- Не выдержала этого Богатенькая тетенька Маруся Пересветова.
Но было все обыденно: Заглянет кто - расстроится. Особенно обидело Богатство метростроевца.
Он дом сломал, а нам сказал: "У вас носы не вытерты, А я, за что я воевал?!" И разные эпитеты.
Было дело и были подвалы, Было время и цены снижали. И текли, куда надо, каналы И в конце, куда надо, впадали. Дети бывших старшин да майоров До ледовых широт поднялись, Потому, что из всех коридоров Вниз сподручней им было, чем ввысь.