Amor… Amor… Amor, Amor, dov'è la fé che ‘l traditor, che ‘l traditor giurò?
Fa' che ritorni il mio amor com'ei pur fu, o tu m'ancidi, ch'io non mi tormenti più.
Non vo' ch'ei più sospiri se non lontan da me. No, no, che i suoi martiri più non dirammi, affé!
Perché di lui mi struggo, tutt'orgoglioso sta… che sì, che sì, se ‘l fuggo, ancor mi pregherà.
Se ciglio ha più sereno colei che ‘l mio non è, già non rinchiude in seno Amor sì bella fe'.
Nè mai sì dolci baci da quella bocca avrai nè più soavi… ah, taci, taci, che troppo il sai!
Амур…* Амур… Амур, Амур, где верность та, в которой изменник, в которой изменник клялся?
Сделай так, чтобы вернулся мой любимый таким, каким он был когда-то, или убей меня, чтобы не страдать мне больше.
Не хочу, чтобы более вздыхал он, кроме как подле меня. Нет, нет, жертвой его не быть мне больше, воистину!
Поскольку по нему я сокрушаюсь, гордыни полон он… И потому, коль убегу я, он вновь будет молить меня. [бедняжка, ах, нет, больше не может выносить она такого равнодушия!]
Взор её может быть яснее, чем мой, но в грудь её Амур не заключил столь безупречной верности.
Ни столь сладких поцелуев от этих уст ты не добьёшься никогда, ни более нежных… Ах, молчи, молчи, ты это прекрасно знаешь!
Так, сквозь гневные слезы обращала она свои призывы к небу: так в любящих сердцах Амур мешает лёд и пламя.