«Историческое отступление о крыльях» (Из поэмы «210 шагов»)
Мужичонка-лиходей – рожа варежкой – дня двадцатого апреля года давнего закричал вовсю в Кремле, на Ивановской, дескать, «Дело у него Государево!!» Кто таков? Почто вопит? Во что верует? Отчего в глаза стрельцам глядит без робости? Вор – не вор, однако кто его ведает... А за крик держи ответ по всей строгости!.. Мужичка того недремлющая стража взяла. На расспросе объявил этот странный тать, что клянётся смастерить два великих крыла и на оных, аки птица, будет в небе летать...
Подземелье. Стол дубовый. И стена на три крюка. По стене плывут, качаясь, тени страшные. Сам боярин Троекуров у смутьяна-мужика, бородою тряся, грозно спрашивали:
– Что творишь, холоп?.. – Не худое творю... – Значит, хочешь взлететь?.. – Даже очень хочу... – Аки птица, говоришь?.. – Аки птица, говорю... – Ну а как не взлетишь?.. – Непременно взлечу!..
...Был расспрашиван бахвал строгим способом, шли от засветло расспросы и до затемно. Дыбой гнули мужика, а он упорствовал: «Обязательно взлечу!.. Обязательно!!» Вдруг и взаправду полетит мозгля крамольная?! Вдруг понравится царю потеха знатная?! Призадумались боярин и промолвили: – Ладно! Что тебе, холоп, к работе надобно?
...Дали всё, что просил для крылатых дел: два куска холста, драгоценной слюды, прутьев ивовых, на неделю еды. (И подьячего, чтоб смотрел-глядел...) Необычное мужичок мастерил, вострым ножиком он холсты кромсал, из белужьих жабр хитрый клей варил, прутья ивовые в три ряда вязал. От рассветной зари до тёмных небес Он работал и не печалился. Он старался – чёрт, он смеялся – бес: «Получается!.. Ой, получается!!»
Слух прошёл по Москве: «Лихие дела!.. Мужичонка... да чтоб мне с места не встать!.. Завтра в полдень, слышь? – два великих крыла... На Ивановской... аки птица летать...»
– Что творишь, холоп?.. – Не худое творю... – Значит, хочешь взлететь?.. – Даже очень хочу... – Аки птица, говоришь?.. – Аки птица, говорю... – Ну а как не взлетишь?.. – Непременно взлечу!..
...Мужичонка-лиходей – рожа варежкою, – появившись из ворот скособоченных, дня тридцатого апреля на Ивановскую вышел-вынес два крыла перепончатых! Были крылья угловатыми и мощными, распахнулись – всех зажмуриться заставили. Были тоненькими очень – да не морщили. Были словно ледяными – да не таяли. Отливали эти крылья сияющие то ли – кровушкою, то ли – пожарами... Сам боярин Троекуров со товарищами поглазеть на это чудо пожаловали... [...]