Истончается день в ладони На асфальте – осколки звёзд; Ветер слабым дыханьем тронет Две дорожки замёрзших слёз. Как слепой, я бреду по встречной, Что вдоль линии сердца – вверх; За плечами в котомке – вечность, В горле стынет безумный смех... На ресницах седеет пепел, А в глазах – языки костра. Взгляд последний, как память, светел; Боль потери, как сталь, остра. Дух бессмертья убит бесчестно, Он пришпилен ко мне стрелой: Я – последний. В доспехе тесном Я иду не к себе домой. В придорожном трактире шумно, Знак победы – угарный чад. Пропивает себя бездумно Двадцать первого века град. Я как будто бы между прочим Становлюсь на центральный стол... Злой мираж застилает очи – И травой зарастает пол... ...В этот вечер бескровно-лунный На земле, что для всех ничья, Песней лютни двадцатиструнной Убаюкаю звон ручья. Расскажу о безбрежных вёснах, О любви и сплетеньях чар, О судьбе и владыках грозных, - Пусть прольётся душевный жар. И фонарики глаз звериных Вкруг поляны сомкнут кольцо – Под дурманный мотив старинный Смело страху взгляну в лицо. Будет хлопать листва в ладоши Под протяжные вздохи сов, Но меня потревожить сможет Лишь полуночный бой часов... ...Я очнусь в мельтешеньи зала – Заплутавший меж трёх колонн В фейерверке чумного бала, Сам балладой своей пленён. За ворота меня гоните – Пусть виденье порвёт метель, Сгинет без вести эльф-хранитель, Бесталаннейший менестрель...
Os iusti meditabitur sapientiam Et lingua eius loquetur iudicium Beatus vir qui suffert tentationem Quoniam cum probatus fuerit accipiet coronam vitae Kyrie, Ignis Divine, Eleison O quam sancta, quam serena, quam benigna Quam amoena O castitatis lilium