Зал певцов в Вартбурге. В глубине сцены – открытый вид на двор и долину. – Елизавета входит в радостном возбуждении.
Елизавета О, светлый зал мой, здравствуй снова! Вновь ты мне мил, приют певцов! В тебе его проснутся песни, – и я проснусь от мрачных снов! Как он тебя покинул, пустынным ты мне стал… Тоска проникла в сердце, унынье – в дивный зал! Теперь в груди трепещет радость, теперь и ты мне стал сиять: кто жизнь тебе и мне дарует, тот ныне будет здесь опять!
Она видит Тангейзера, который входит в сопровождении Вольфрама, поднимаясь с ним по лестнице в глубине сцены.
Вольфрам (Тангейзеру) Ты видишь? – Смело сам приблизься к ней!
Он прислоняется к балюстраде балкона в глубине, где и остаётся в течение всей последующей сцены. – Тангейзер в бурном порыве бросается к ногам Елизаветы.
Тангейзер Принцесса!..
Елизавета Ах! Это вы! – Нет, нет! – Мне с вами быть нельзя!
Она делает движение, чтобы удалиться.
Тангейзер Бежишь? – Оставь, оставь меня у ног своих!
Елизавета (с приветливой улыбкой поворачиваясь к нему). Должны вы встать! Как вы склонились там, где ваше царство, где всё покорно вам? – Вы встать должны! Я рада вам, – примите мой привет! Где были вы так долго?
Тангейзер (медленно поднимаясь). Я блуждал в чужих, далёких странах. – Тьмой забвенья окутан ныне мой вчерашний день… Да, всё забыто, чем я жил и грезил… Но не мечтал я, мысли не лелеял, что я вас встречу вновь, – что час настанет, и образ ваш мои глаза увидят! –
Елизавета Но… что ж тогда вас привело назад?
Тангейзер Святая мощь, – высоких сил благое чудо!
Елизавета (радостно вспыхивая). Я славлю это чудо, – счастливым сердцем славлю! – (в смущении сдерживаясь) Простите, я не знаю, что со мною… В тумане я… Слабее, чем дитя, – нет сил бежать из плена чар чудесных… Как мне понять себя? – О, Боже мой! Какая тайна мне смущает сердце? – Внимать певцам прекрасным так рада я была: усладой мне казались их звучных строф хвала. Но непонятной, странной жизнью мне ваш напев затрепетал, – то слёзы навевал он скорби, то к радости безумной звал… Как нов был этот мир восторгов, – в груди желанья он зажёг!.. Былые чувства уничтожил блаженных, новых чувств поток!