Это гимн просвещённой отчаянной жизни он про двери и пропасть черты это ритмы поминок и праздничной тризны где тостуешь всё ещё ты Мокрых серых прохожих усталая стая вскрикнув крыльями скрылась во тьме я сквозь стены иду и в руках согреваю то что дорого дорого мне
Питер Питер на мне привычные к ходьбе ноги и старый свитер. Питер моё тело вырвалось из берлоги, сползло с дивана, послушать, как решётка Летнего сада кричит на ветру. Питер, Даже цари здесь когда-то вставали рано, бродить во главе парада. Питер, мне надоело бестолковье телеэкрана - Ленинград, мать его, точка.ру Питер, здесь уже с утра наступает вечер. Карамельные купола Спаса, расцветки моего матраса отражают милые сердцу уютные представления о Рае, но мне умирать нечем. Не мы, Питер нас выбирает. Питер, Марсово поле, Ленэнерго, белые сны без соли Питер блокадник-кондитер, сыплющий чёрствые дольки счастья в голодные рты. У Вечного огня - тени, греют замёрзшие руки. Всклокоченные и непокорные бомжи, отражая звуки, становятся на колени и вспарывают животы. Банзай, Питер!
По земным и небесным скитаясь дорогам я храню эту каплю тепла и пока она есть я доволен немногим наша жизнь дорогая светла отражаются чёрной шеренгой неволи колоннады злой топот в глазах пресс титана сведён море пота и соли Мойка в мраморных белых узлах волн несущихся мимо Авроры к закату где пространством скуля на цепи как к хозяину Богу еде суке брату рвётся небо к тебе подойти
Питер, Выпивать здесь всегда красиво. Романтизм, ар-деко, барокко. Прёт классическая перспектива альтернативой подпольного рока. Пили Ленин и Достоевский, исторический овердрайв, как Распутин блевал на Невский, голося: "rock`n roll is live"! Питер, я устал, Питер, я устал я устал от плевел отделять зерно, я устал от гнилой контркультуры, от попсовой своей натуры, от тойот, жигулей и рено, я устал на-гора выдавать говно, я устал наблюдать в метели эротизм Петропавловской щели. Я устал жить во тьме, в бреду, вечно в очереди, нулём в ряду. И хоть мучит меня бессилье, я не с "Единой Россией". Я пространство люблю не хором, интонирую частным взором. Ведь ты тоже индивидуалист, Питер, и мы кладём на них всех с прибором.
Умирают кружась и смеясь светотени разбиваясь о старый гранит я присел у воды на живые ступени пусть тебя этот город хранит мокрых серых прохожих пугливая стая вскрикнув крыльями скрылась во тьме я сквозь стены иду и в руках согреваю то что дорого дорого мне по земным и небесным скитаясь дорогам я храню эти капли тепла и пока она есть я доволен немногим наша жизнь дорогая светла