Мы — императорская армия, а наш противник — Враг двора, для которого нет места ни на земле, ни на небесах. Вражеский генерал — Наихрабрейший из всех когда-либо живших героев, А его воины Все как один бесстрашные и яростные самураи. Но даже для храбрецов, способных без стыда предстать перед самыми яростными богами, Если они богопротивную измену Совершали, с древнейших времён Не было случая, чтобы они достигли процветания.
Пока не разобьём врага, Вперёд, все вместе вперёд! Выхватив зловеще взблёскивающие мечи, Пойдём вперёд, готовые к смерти.
Обычаи и воинов Японской империи Охраняет дух японского меча, Который ушёл в прошлое после реставрации Мэйдзи. Но слава японского меча После стольких лет вновь возрождается. И друзья, и враги, все вместе, Должны умереть под мечом. Для тех, в ком есть японский дух, Настало время умереть, Чтобы не стыдиться того, что спрятались за чужими спинами.
Если взглянуть далеко вперёд, там будут мечи, Мечи и справа, и слева, и везде Взберёмся же на гору из мечей, Чтобы о нас услышали в будущем. Мы должны сейчас Взобраться на гору мечей, которая перед нами, Не для того, чтобы искупит Свои грехи, А для того, чтобы сокрушить бунтарей. Что нам какая-то гора мечей!
Что это, клинки блестят Или молния сверкает меж облаков? Что это, пушки грохочут, стреляя по всем направлениям Или гром рокочет в небе? Те, кто погиб от вражьих мечей И те, чьи нити жизни были оборваны пулями, Их совершенно безжизненные Тела громоздятся горами, А кровь их льётся реками, Но смерть их — это смерть за императора.
Даже если под градом пуль, Не жалея единственной жизни, Я пойду вперёд и умру так же, Как белая роса, которая исчезает, Когда бушует ветер, Смерть верного воина Не будет напрасна, А потому это смерть без горечи. Те, кто считают, что способны на такое, Не отступайте ни на шаг назад.
И вот, я умру здесь За императора, за свою страну. Жизнь нужно отбросить. Даже если тело верного воина сгниёт, Имя его, как говорят, Будет прославлено В столетиях Иначе нет смысла рождаться самураем. Да не назовут нас псами без чести И да не обвинят в трусости.