хранимое всеми в землю падает семя, звеньями новых растений двухлетняя юная зелень смуглая ладонь собирает тягость алых плодов, пальцами снимая мякоть ягод кофейной плантации
в начале из зеленых, отделенных от панциря невинных получают миллионы опаленных лучами влажность одиннадцать с половиной к утру нехитрый трюк мешки подпирая плечами несут к причалу, грузят в трюм
когда разрушен воздушный остается земной по тропам пастушьим путешествует зерно
мир разорван вдоль горизонта на части чтоб кофейные зерна сошлись в чашке
далее, где-то в Италии, таксист доливает из кофейника, продолжив полночный курсив подвозит священника, истина спрятана в кофейном бессонном зерне особенно, когда ночь на земле
господин трясется ночным экспрессом, по рельсам роняя капли Эспрессо на желтую прессу кофейные зерна в середине процесса ночь наполняется весом вот-вот треснет старым френч-прессо
и если официант роняет чашку в полупустом в Подмосковье она летит на осколки в переполненной кофейне Нью-Йорка зерна сыпятся на барную стойку, некто хочет заснуть, но с каждой полки вселенная звенит кофемолкой и этот зов не умолкнет и этот зов не умолкнет
Лас-Вегас, казино, всем назло выпадает зеро крупье чтоб не уснуть жует кофейное зерно что было ввезено из прошлых суток официантам не вспомнить спутанный рисунок вчерашних столиков, суммы чаевых, недослушанной истории выпавшее звено, увы, кофейное зерно в центре Москвы сгоревшие платы бокал не в силах ни скрыть, ни воссоздать былой взрыв молока в Латте
Амстердам, травести-шоу, некто выходит из кофешопа с гашеном взором под капюшоном сквозь зерна отправляя свой шепот в изгиб мочки уха, не знавшей серьги старухи Изергиль, глотая лизергин она расскажет инструкцию к сердцу если не видать не зги
взращено летом чтоб погибнуть зимой шесть частей света все семь континентов умещаются в одно кофейное зерно
ночь. кинозал. Марокко. черно-белый фильм киномеханик верит в бога, веря в кофеин Рим. остывшее Мокко. утренний эфир сплин. стук кнопок выбивает на экране Fin
ночь. кинозал. Марокко. черно-белый фильм киномеханик верит в бога, веря в кофеин Рим. остывшее Мокко. утренний эфир сплин. стук кнопок выбивает на экране Fin
мир не больше, чем открытый настежь молескин изгиб мочки уха без серьги старухи Изергиль клеящей марки в уездный город Лизергин где, разгоняя пыль эпохи в номерах отелей крутится винт пока на кухне закипает забытый кофе
шум кофеварки, зерна пересекают экватор мужчина аккуратно чинно ищет причину вселенной в пенной пучине поверхности Капучино воображая себе другую личину
где некто пьет кофе с молоком дрожащей рукой пишет письмо строку за строкой,
о том, что некто допивая кофе с молоком дрожащей рукой выводит строку за строкой,
о том что во веки веков присно вселенная лишь турка в пальцах бориста
она изготовлена из шестидесяти зерен Бетховена
так заведено, пока растет кофейное зерно пока некто пишет письмо пока некто пишет письмо