Hamis életet élt Aki látta csak őt Mind tébolyultan térdepelt e báj előtt S újabb kegyeket várt szegény Pont úgy mint én A mosolya édes volt, álszerény Minden férfi jól bedőlt Pont úgy mint én
Úgy hatott e jégmosoly Hogy felcsapott a tűz Ködökben tűnt az arca már De most is rideg mosollyal űz
Hol jártunk már veled is Oda vittem el őt A hegy tetejére Hogy nézzük Montecarlót Ott nyíltan mondta ki Aljas alkut ajánl Legyen csak színház, lényege az Példás hitvest játszom Viszont nem kellesz Max S mert féltem a botrányt Hát tűrtem én ezt a förtelmes szégyent Válást nem visel a Manderley-ház És a családunk hírét Mindenképp védenem kell Persze tudta jól S erre használta fel
Úgy kísért e jégmosoly Hogy éget mint a tűz Ködökben tűnt az arca már De most is rideg mosollyal űz
És egy kis ideig még Hozta a látszatot És Manderley-t hogy rendbe rakta Az nem vitás Ez az alkotás ezt dicsérje őt Ez Rebecca Ám de nem titkolta túl soká Hogy a házi barát Ővele tölti az éjeket itt S ha szóltam rá Csakis gúnyt kaptam én
Úgy bántott e jégmosoly
Az egyik szeretője A saját unokatestvére, Jack Fawell volt
«Én» Én ismerem Fawellt, itt járt amikor Londonban voltál!
Maxim Mért nem mondtad eddig?
«Én» Nem akartam, hogy ez is Rebeccára emlékeztessen!
Maxim: Hogy Rebeccára emlékeztessen? Hiszen mindenről csak Rebecca jut eszembe!
Mikor Londonból megjött egyszer Láttam, felgyúlt a fény Tudtam, a csónakházban jár Gondoltam, ott van nála Fawell, nem tűrhetem! Ebből elég volt! És lejöttem a csónakházba... Ám idelenn Rebecca maga volt Unottan ágyán elhevert És a hamvveder már tele csikkel ott a padlón, És csak néz, néz, s gúnyol még ez őrület! «Fogd már fel, a házunk nem bordély!» – «Ne légy ocsmány Ha megkötsz egy alkut azt ugyebár be is tartod!» Lassan feláll, néz rám gőgösen aztán már röhög «Mit szólsz, ha gyereket várok én? Azt kell, mondjuk tőled van S anyának itt leszek én S rászáll majd Mendeléу rá bizony, És a példás kis nejed, Max Anyai példát mutat már S apját játszod te majd Te szánalmas kis hős!»
Úgy sértett e jégmosoly És csak ő nézett így
Agyamba szállt a vér Meglöktem én Ő meg hanyatt zuhant Nem mozdult, néma volt Te jó ég! A fejét ütötte be És már halott volt! De mosolygott még...
Felkaptam esztelen én S a csónakjába tettem Elsüllyedt a mély vízen Ahol most végül valaki rátalált Így győzött le hát Még a halálban is
Így győzött a jégmosoly Mely éget, mint a tűz Akárhol járok, ott van mindenhol És vádolva szól a jeges mosoly A jeges mosoly még űz!
Она жила фальшивой жизнью, Которую видела только она. Все склоняли колени Перед её бешеным очарованием. И всё новые жертвы ожидали чести, Как и я. Её сладкая, фальшивая улыбка Всех мужчин обводила вокруг пальца, Как и меня
Её холодная улыбка имела такую силу, Что вспыхивал огонь. Её лицо теряется в тумане, Но её холодная улыбка до сих пор преследует меня.
Мы были с ней там, Куда мы ездили с тобой, На вершине горы, С которой мы смотрели на Монте-Карло. Там она мне честно сказала, Что предлагает низкую сделку. Пусть на деле это будет лишь театром. «Я буду играть образцовую супругу, В свою очередь, ты не должен». И я терпел этот ужасный стыд, Потому что я боялся скандала. Мендерли не вынес бы развода. И нужно было защищать Репутацию нашей семьи. И разумеется, она это знала И пользовалась этим.
Её холодная улыбка преследовала И пылала, как огонь. Её лицо теряется в тумане, Но её холодная улыбка до сих пор преследует меня.
Ещё какое-то время Она обустраивала Мендерли, Приводила его в порядок. Несомненно, Это творение – её заслуга, Ребекки, Но она не скрывала слишком долго, Что она проводит ночи Со своими «друзьями». И если я заговаривал об этом, Ответом мне была лишь усмешка.
Её раздражающая холодная улыбка.
Одним из её любовников Был её собственный кузен Джек Фавелл.
«Я» Я знаю Фавелла. Он приезжал сюда, пока ты был в Лондоне!
Максим Почему ты до сих пор мне не рассказала?
«Я» Я не хотела, чтобы это напомнило тебе о Ребекке!
Максим Напомнило мне о Ребекке? Здесь практически всё напоминает о Ребекке!
Однажды, когда она вернулась из Лондона, Я увидел зажженный свет В лодочном домике. Я подумал, что она там с Фавеллом, и я не выдержал. Этого было достаточно! Я спустился к лодочному домику… Но там была Ребекка. Она лежала на кровати, А в пепельнице на полу было уже много окурков. И она смотрела, смотрела, насмешливо, почти безумно! «Прекрати! Наш дом – не бордель!» – «Не сердись! Если ты связан договором, то соблюдай его!» Она медленно встала, смотря мне в глаза, и стала смеяться. «А что ты скажешь, если я жду ребенка? Скажем, ты мне нужен, Потому что я стану матерью. И разумеется, он родится в Мендерли, И я буду образцовой женой, Макс, И изображать примерную мать. А ты будешь играть роль отца. Жалкий, маленький герой!»
Такая оскорбительная холодная улыбка, Только она смотрела таким образом!
Кровь прилила к мозгу. Я оттолкнул её. Она упала навзничь, Она не двигалась, молчала. Святые небеса! Она ударилась головой И уже была мертва! Но всё ещё улыбалась...
Я бездумно хватил её И положил в её лодку. Отвез на глубину и затопил, Где теперь в конце концов её кто-то нашел. Но она всё равно победила, Даже будучи мёртвой!
Такая победная ледяная улыбка, Которая горела огнём. Куда бы я ни пошел, она со мной повсюду, Обвиняет меня, холодно улыбаясь. Меня всё ещё преследует её ледяная улыбка!