я так сильно скучаю по тебе может, чувство нехватки тебя множит расстояние между нами. я хочу быть рядом с тобой. запивай всю грусть чаем, после истерики умойся холодной водой. я люблю тебя. скучаю. никчемный я твой.
я скучаю по молчанию в комнате, где только ты и я. моя рука держит твою. ты иногда теряла сознание от моих слов "я тебя лишь люблю" не забывай меня я все ради тебя утоплю.
я еду в маршрутке, мимо микрорайона детства руки-ноги будто я умираю, врастаю в кресло, трачу потенциал. превращаюсь в консультанта советую людям пить портвейн, читать Канта сегодня второй раз в жизни увидел труп коммунальный рай замыкает личности круг нет денег на цветы для любимой девушки а можно я упаду и буду рыдать? прости октябрь, холод, ветер мы говорим о детях проверяя социальные сети я для людей как йети непонимание окружающих твоя любовь я не хочу видеть их изо дня в день вновь и вновь море разольется на нашем столе дельфины разобьют себя о камень в моем сердце я так хочу лежать с тобой под одеялом в этом тепле мы сохраним наше детство я знаю, прости за мою косность, взрослость мысли спи, спи, спи, спи а я дрожал от холода внутренний перегар души мал мал мой кругозор куча книг не заставили думать заставили пить страдать, ненавидеть людей люди - они хотят быть водителями хотят быть продавцами, любить маму любить девушку, парня хотят заниматься вещами похожими на страдания это все странно, я просыпаюсь заранее и ставлю кофе, я смотрю в окно я до сих пор не сдох: рутинный и день, где нет тебя рутинный день уничтожает внутри меня самое сокровенное самое родное Питер Пэн умирает, все плачут от горя я не могу обогнать маленького Элджерона я не могу тебя обнять, выйти из дома из-за советов по ошибке покинуть комнату я жду тебя, обнимай мне так холодно, я пьяный и мне так холодно.
я скучаю по волосам, что ты накручивала перед выходом. я скучаю по пьяным прогулкам, псам в парадной, холоду зимнему в ноябре. пути из дорог тянулись вниз как капли, я возвращался туда уже после, только на улице тут ни души, а путь освещают звёзды. в автобусе старом на рейс последний едва успевал добежать. меня словно закрыли в вакуум, на год, до холодов первых. пили вино, и книги под лампой, я видел как море волнуется раз в приливах серых. я видел как море волнуется три, а мир мне тихо шептал "умри". я живой, но еле помню старое, в Питере буду смотреть из окна, ты где-то, с другим, но с любимым парнем, имя моё уж забыла, тут пелена закрывает обои рукою, и целой страной вверх улетает из комнаты боль, но не больно тобою ранился совсем. я переехал, но духи же живы, дышат в пульсации вен. и не вскроюсь я, но я ведь лишний, да? я слишком был в тех грустных песнях, kodaline в подъездах и завершался вибрацией тел. и я ведь скучен, глуп, и в будущем скором труп.
родная, в мыслях слаб, стараюсь жить, но, знаешь, прошлое ломает. я скучаю. и я любому в этом ебучем городе в страданиях и алкоголизме фору дам. ты обними меня на прощанье, я пьяный, и сука мне так холодно.