Когда в лихие года пахнёт народной бедой, Тогда в полуночный час тихий, неброский Из лесу выходит старик. А глядишь, он совсем не старик, А напротив, совсем молодой Красавец Дубровский.
"Проснись, моя Кострома, не спи, Саратов и Тверь, Не век же нам мыкать беду и плакать о хлебе!" Дубровский берёт ероплан, Дубровский взлетает наверх И летает над грешной землёй, и пишет на небе:
"Не плачь, Маша, я здесь, Не плачь, солнце взойдёт, Не прячь от Бога глаза, а то как он найдёт нас? Небесный град Иерусалим Горит сквозь холод и лёд, И вот он стоит вокруг нас, И ждёт нас, и ждёт нас".
Он бросил свой щит и свой меч, Швырнул в канаву наган, Он понял, что некому мстить, И радостно дышит. В тяжёлый для Родины час Над нами летит его аэроплан, Красивый, как иконостас, И пишет, и пишет:
"Не плачь, Маша, я здесь, Не плачь, солнце взойдёт, Не прячь от Бога глаза, а то как он найдёт нас? Небесный град Иерусалим Горит сквозь холод и лёд, И вот он стоит вокруг нас