Изломай мои руки, ветер, что так тянутся к небесам, Кровь согреет холодные реки, отправляясь к чужим берегам. Оставляя меня в тишине, унеси крик последний с собой, Пусть трава тихо плачет росою над седою моей головой.
Ночь глядит на меня сквозь туман, я, наверное, слишком пьян, На моём бесконечном пути нет ничего, кроме грязи и ям. А время хлещет меня по лицу мокрым веником прерванных снов, Оставляя на память рубцы никому не прочтённых стихов.
Только не забывай, как уходит страх, В ледяных глазах так быстро меркнет свет, После стольких бед на твоих губах Соль упавших слёз, ты не забывай.
Не найдя отражения в лужах, возвращаюсь в холодный свой дом, И ничто так уже не тревожит, как вопрос “Что же будет потом?” Жизнь со скоростью звука несётся в тупиковую вечную старость, А в безразмерно широких зрачках отражается смерти усталость.
Только не забывай, как уходит страх, В ледяных глазах так быстро меркнет свет, После стольких бед на моих губах Кровью запеклось: “Ты не забывай”.
Не грози мне грозою, осень, твои слёзы – святая вода. Да никто ни о чём не просит, но, уходя, уходи навсегда. Оставляя меня в тишине, забери крик последний с собой, Пусть трава тихо плачет росою над седою моей головой.