Она скрывается во тьме, таится глубоко в сознании, Лежит тихонечко на дне, всем кажется, ты в полном здравии, Но та, что у тебя горит огнём и вырывается наружу. Они все думают: "Мы ту же палку гнём, его же ярость, как обычно, превратится в стужу”, Что выпадет слезинкой на глазах, когда в ночи ты на луну завоешь... Они еще не чуяли тот страх, когда ты ей проход откроешь...
И она освободится и сожжет всех тех, кто её создал. В руках её огненный меч, такой же, как держит тот самый апостол.
Ты копишь её очень много лет, и поначалу ты удивлялся: “Врагов-то вроде кровных нет”. Ну а пожар всё разгорался. И очень скоро придёт тот момент, когда их черёд платить настанет. Ты сделаешь на сцене свой последний бэнд, и всё лицо твоё от злобы в гримасу стянет.
И она освободится и сожжет всех тех, кто её создал. В руках её огненный меч, такой же, как держит тот самый апостол.
И много лет с тех пор пройдёт, когда момент ты тот припомнишь. Слеза покатится, на пол падёт, и ты, как прежде, на луну завоешь. Поймешь: та ярость, что когда-то ты освободил, Была ошибкой твоей главной в жизни. И стоило тогда в кулак собрать весь этот пыл, Сдержать, смирить, устоять - знай, эта буря утихнет.
И она освободилась и сожгла всех тех, кто её создал. В руках её был огненный меч, такой же, как держит тот самый апостол, Что должен был тебе ворота открыть и пропустить в страну вечного блага, Но она освободилась...