Что ей делать со страшной его красотой – только плакать и пялиться долго-долго. Ей известно, что он, ох, какой не святой, и что нет ничего в идеальной чёлке.
Да, обычно в упор не видит знатоков мужских косметических линий. Он вообще самец не её подвида, но беднягу на нём, однозначно, клинит.
И несётся счастливая, общим вагоном, важно то, что сейчас проживает она. Он, конечно, окажется жутким гондоном. Ну и что? Влюблена! Влюблена! Влюблена!
Эсэмэсы хранит и может ещё наизусть с любой буквы, как Святое писанье. Когда он задевает её плечом – Разливаются волны из точки касанья.
Трое бывших почуяли что-то не то, аварийно слетелись, мол, не вариант. Ты простила авансом парню в светлом пальто сотни тысяч грядущих душевных ран.
Всюду грозди мирно спящих людей, и колышется занавес из одеял. Ей взмахнуть одеялами и полететь, и быстрей там где он станет там, где я.
Побежит со всех своих длинных ног, когда перестанет играть в Икара. Туда, где во сне сопит ангелок, задевая флакончик автозагара.
И несётся счастливая, общим вагоном, важно то, что сейчас проживает она. Он, конечно, окажется жутким гондоном. Ну и что? Влюблена! Влюблена! Влюблена!
И несётся счастливая, общим вагоном, важно то, что сейчас проживает она. Он, конечно, окажется жутким гондоном. Ну и что? Влюблена! Влюблена! Влюблена!