Это какой-то год, я странным стал, мой снег не тает, Больше не чувствую людей, выпадёт, всё впитаю А мой минздрав подох, я руки прячу в люки курток, Делаю шаг, плотный поток, лью кипяток на угли. Я макароны в блюде, как микрофон любит губы, Мой микромир, моя душа, переливаясь пулей. Я стал афишей своих дней, клею плакат на орбит, Режу автографы тех дней, ебу твой модный тумблер. Мистера нет и балахон, мистер - в карманах пусто, Мистер взрывает целый мозг, убирай руки с пульса. Я проложу свой мост из мест, где людьми правит месть, Буду ползти и есть, я не ищу судьбу в подъезде. Капают слезы в летний день, ты превратился в дождь, Я превратился в мистера Ноу Мо, но ты не вернешься. Ты закрывай глазами мир, мои кумиры - тучи, Я медленно схожу с ума, но это нас не лечит. Лишь скоротечный ритм глаз, снующий в ваших шмотках, Лишь пара трещин кружит вальс в уехавшей маршрутке. Я инородный лирик брю, летят стихи по ветру, Вам не по вкусу тонный брют от пациента в белом. Пусть косяками чуйских птиц летят слова из снов, От недоверия в мой рэп у меня полон соп Ну почему в узлах мой мир, почему зла театр, В моих кроссовках много дыр, но я их должен прятать. Я прячу в снах в себе себя в собственной лужи крови, Я насмехаясь над собой забывал чувство боли. Почаще пой мне небо звуки голосов мне близких, Это единственный совмес, с кем мне звучать на дисках. А я хочу лишь дотянуться к звездам, слыша визги, Но все равно я отвергаю мир, пинаю листья. Лью на контракты виски, сотни, выкинул, сука, письма, Вы были адом, а сейчас гуляя в черных списках. Я под его окном ищу могилу нашей дружбы, Люди решили за тебя, что о себе он пишет. Я переломанный пробел в главе о дури букв, И в полированных квадратах выставлю мой друг. Папа сыграй мне песню звонким отголоском струн, Пусть кровоточат, блять, все раны - буду ждать весну. Тоннами снега в городах пусть выпадет вся грусть, Черное небо, я в бреду, беру в ладони горсти. Нам стали чужды песни о войне, хрипящих славой, И я не вижу среди вас тут войнов, вижу слабость. Трагическим надрывом граблю все киоски психов, А продавцы твердят мне в след и предлагают съехать. Я вам скажу моя тюрьма за ребрами кривыми, Зареванными стеклами окон от глаз до пола. У нас у всех своя причина жить и выть без боя, У нас у всех своя причина в дозировках боли. Я бы хотел задать вопрос, но не давать ответа, Вам не по вкусу тонный брют от пациента в белом. А за моим окном летят, как стаи птиц береты, А за моим куплетом вертятся границы бреда. Не надо мне пока стелить постели слишком рано, Мне надо знать, кто я такой, но мне мешает гонор. В моих глазах, в моих руках, в моих оковах, ранах, Я с нищетой души на ты, но зал кричит мне браво.
Я не пустой, я не пустой, я не устал сигналом, Вас отправлять ночами жизнь на кончиках волос. Я не пустой, я не пустой, я не устал, так надо, Но в голове звучит вопрос "Скажи, кто ты такой?".(4 р)