Рвётся парус, как сердце от тоски по дому, Стакан казёнки не поможет юнге молодому. Трещит штурвал в руках старого матроса, На ветру волками воют нервы натянутых тросов. Старый боцман топит страх в теплом коньяке, Я помню год назад при портовом кабаке, Он проболтался о грузе ценой в миллионы, А я был принят в команду его галеона. Мы отплывали, плакала моя невеста. Мы отплывали без грузового манифеста, Значит капитан расскажет нам всё на закате, Значит в трюмах то, за что хорошо заплатят. Жадность, как аппетит, приходит во время еды, За бортом бешеные пляски солёной воды. Заливают пламя, никто не увидит дым. Море кипит - это голод подводных владык.
Бледный: Безумный великан играет нами 17-ть суток, И ходят слухи, капитан наш потерял рассудок. Последнее, что он сказал, слова: "Всё кончено." Теперь при нём седые старцы с гривами всклокоченными. Коптят каюту, чертят знаки в судовом журнале, Просят чаек, чтоб о нас левиафану рассказали, Матросы перестали верить и читать молитвы, А корабельный поп вцепившись предлагает выпить. Все мы давно не ели, наш кох повесился. Мясо с червями даже было бы деликатесом нам. На нижней палубе готовят бунт, сей пробил час. Пока делили власть, в драке разбили компас. Царапаю слова на мачте, тупым гвоздем. Волной обломки вынесет на камни, помните о том, Что я был верен до конца Царю и богу, Жене и детям передайте, братья им помогут.