Обещал быть день хорошим, я симулировал амнезию коленей. Дураки, поверили на работе! И вот выходной посреди недели – завтрак перед теликом в постели. Но там показали, как надо убить тюленя, чтобы не повредить шкуру – в глаз! Я плакал, и слезы капали на пельмени из мяса молодых бычков. О, как я ненавижу этих людей, мудаков. Жестокий, жестокий мир! Теперь то я точно на все готов! Лишь бы увидеть другие грани этой жизни – звоню: «Алло, Петров! Я слышал, ты практикуешь это. Сколько мне будет стоить тайна иных миров созерцанья?» Петров сказал: «С тебя кружка пива. Слушай, каналья! Легко, в принципе, это. А главное – без химии. Просто все и гениально. Короче, забудь про свою маму, забудь про свой любимый хип-хоп…» «Петров, «хип-хап» говорить надо!» «Неважно. Должен ты сказать: мысли – стоп! Забудь логические построения и прекрати осмысление! Ну ладно, пока! При встрече все расскажешь. Желаю тебе удачного расширения сознания!» «О’кей, Петров, до свидания!» Закончив разговор, минут через пять, я уже смог санкционировать в башке запор мыслей, которых напор, не особо мощный, было пресечь не трудно. Петров оказался прав: остановка мыслей – все, что было, в принципе, мне нужно. Рискну описать последствия: расширился я как шар. Мой традиционно-ассоциативный образ мышления от меня отпадал кусками, как высохшая грязь. Я стал почти самим горизонтом! Чуть-чуть бы еще, но в эту минуту так скрючило, что к своим подошвам уперся лицом! Глаза были на уровне жвачки прилипшей к тапку, которая ко мне обратилась ментально, обойдя проблему нехватки выражения смысла просто словами. И вот мой мозг, живой холодец, уловил примерно следующий смысл: «Так, так. Еще один хитрец. Все мало вам – с жиру беситесь! Может, хватит уже, наконец! Искатели новых реальностей! Заебали! А тебе уж точно настал крайне затруднительное положение!» Резкое отключение, затем прояснение. Какие-то дети-негры швыряют в меня камни. Я на задворках Аддис-Абебы бегу по улицам из глины. Паника, жара. Пот, кровь и грязь. Охранник-громила у посольства России, с отвращением борясь, ногой меня откинул, прошипев: «Отвали, мразь!» Не без добрых людей мир. Улыбчивый старикан-негр в хижине свою меня уложил, жажду каким-то напитком утолил. Странно, но понимал я его диалект, но не мог уже пошевелиться. И какие-то вещи странные начал говорить дед. Типа: «Удача, как ты, в местах наших бывает два-три раза за век! Извини, но выхода у меня другого нет, мил мой человек. Отверстие щас тебе сделаю, через которое вытащу печень, ведь печень белого дьявола, в толченом виде, как известно, излечит мое племя от проклятья Ундуги! За помощь спасибо, молодец!» И дед начал оперировать, а я обхезался, всем телом поняв – крайне затруднительное положение вселенной моей! И в этом аду на плече старого негра, рубец заставил на себя внимание обратить. И сообщил: «Это еще не конец!» Припев: Это не конец – не загустел, ведь, в башке понимания холодец. Это не конец – не просолился осознания огурец. Так со мной ментальничала суть всего – то ли жвачка, то ли рубец. Это еще не конец, – говорит, – это не конец! Это не конец – не загустел, ведь, в башке понимания холодец. Это не конец – не просолился осознания огурец. Так со мной ментальничала то ли жвачка, то ли рубец. Это еще не конец! Куда собрался? – говорит, – это еще не конец!
Начала проявляться картинка. Очень сильно не хватало воздуха. Всплывало понимание пропорционально появлению черт контура монаха напротив меня. Я откуда-то уже начинал знать, что щас будет: в горах Священного Тибета против воли своей протягивал я руки, приветствуя местного деятеля, какой-то передавая ему пакет. Мой язык двигался немыслимо, лозунги штампуя а-ля Тибет будет освобожден! Туловище согнулось, выдав по