Знаешь, мама, я думала море лечит. Думала – со временем станет легче. Только болит, мама, всё отчётливее и резче, и внутри уже места нету для новых трещин. Я дезертир, мама, трусливый я перебежчик. А в другой стране ценятся те же вещи –
у любви, мама, нет границ и законов, и в чужой стране можно быть как дома. Да только море вместе со мною стонет – у меня на лице гримаса, во рту оскома. Я ведь клоун, мама, пожизненный клоун – и оскал улыбки выжжен, не нарисован.
От меня ведь, мама, одни проблемы – сплошные казусы, истеричные сцены. Я не вписываюсь ни в какие системы, ни в какие рамки, шаблоны и схемы. Мне хотелось бы проходить сквозь стены. Только знаешь, мама – опять дилемма –
это кажется, что я всё сильне и крепче, что я эдакий быстрый и смелый кречет, что жизнь не бьёт, а так – лишь ласково шепчет. А на самом деле, мама, и крыть тут нечем – во мне просто нечего больше калечить. Одни увечья, мама, одни увечья.
Но я очень надеюсь, что море всё-таки вылечит. Ну, или хотя бы залечит.