2☚Игорь Губерман - «Гарики» - 40 («Гарики из Атлантиды») | Текст песни и Перевод на русский

• Тексты песен
• 2☚Игорь Губерман
• «Гарики» - 40 («Гарики из Атлантиды»)

Поступки выбирая, как дорогу,
беречь лицо храню обыкновение,
лицо мы обретаем понемногу,
теряем — за единое мгновение.

Изведавшие воздуха тюрьмы
полны необъяснимой ностальгии,
пожизненно уже другие мы,
не лучше и не хуже, но другие.

В любом из разных мест,
где мы ютимся вместе,
одни несут свой крест,
другие — носят крестик.

Устройство мироздания посредственно,
как циники твердят и старики:
все худшее случается естественно,
хорошее — творится вопреки.

Конечно, дважды два — всегда четыре,
конечно, неизменны расстояния,
но все, что мы любили в этом мире,
прекраснеет в минуты расставания.

Я верю в честность, верю в честь,
но зорок без отдохновения:
у всякой нравственности есть
свой личный камень споткновения.

Нисколько нет особого геройства
в азарте, игровом и добросовестном,
но ценное и редкостное свойство —
умение проигрывать с достоинством.

Отменно, что пожить нам довелось.
Что коротко — единственная жалость.
Работа проедает нас насквозь,
а близкие изводят что осталось.

Раздвоение и нужно и возможно
в нашем деле, неизвестностью чреватом
будь безумен в созидании, художник,
но трезвей, имея дело с результатом.

Мы все учились понемногу,
сменив учебники не раз,
и неспособность к диалогу
апломбом зубы скалит в нас.

Клеймя то подлецов, то палачей,
мы нежимся, заочный суд устроив,
но счастливы — от мерзких мелочей
в характерах талантов и героев.

В себе я много раз их узнавал —
те чувства, что вскипают вереницей,
когда вступает в жизнь провинциал
в надменной и насмешливой столице.

Заботы будней повседневны,
мы ими по уши загружены,
и где-то спящие царевны
без нас окажутся разбужены.

Пользуясь остатком дарований,
вычеркнув удачи и успехи,
я кую из разочарований
плотные душевные доспехи.

Пристрастием не снизив бескорыстие,
в моделях постигая бытие,
искусство отвечает не за истину,
а лишь за освещение ее.

Увы — служители культуры,
сомкнув талантливые очи,
за безопасность и купюры
сдаются много раньше прочих.

Мы ищем тайны тьмы и света,
чтоб стать самим себе ясней,
но чем прозрачней ясность эта,
тем гуще мистика за ней.

Чужую беду ощущая своей,
вживаясь в чужие печали,
мы старимся раньше и гибнем быстрей,
чем те, кто пожал бы плечами.

Путая масштабы и каноны,
вовсе не завися от эпохи,
рыцарей съедают не драконы,
а клопы, бактерии и блохи.

Я сам пройду сквозь гарь и воду
по вехам призрачных огней,
я сам найду свою свободу
и сам разочаруюсь в ней.

Любимым посвятив себя заботам
и выбрав самый лучший из путей,
я брею бороденки анекдотам,
чтоб выдать их за собственных детей.

Зеленый дым струит листва,
насквозь пронизывая души,
и слабый лепет естества
трубу тревоги мягко глушит.

Российские штормы и штили
ритмично и сами собой,
меняясь по форме и в стиле,
сменяют разбой на разбой.

Я живу, постоянно краснея
за упадок ума и морали:
раньше врали гораздо честнее
и намного изящнее крали.

За животной человеческой породой
непрестанно и повсюду нужен глаз,
лишь насилие над собственной природой
кое-как очеловечивает нас.

Разгулялись евреи, не чуя узды,
зацвели, как болотные лилии,
распустили язык, любят быстрой езды
и коварно меняют фамилии.

Синий сумрак. Пустынная будка.
Но звонить никому неохота.
И душа так замызгана, будто
начитался стихов идиота.

С того мы и летим, не озираясь,
что нету возвращения назад;
лишь теплятся, чадя и разгораясь,
отчаянье, надежда и азарт.

Читает Владимир Качан

http://vk.com/vkstihiya

2☚Игорь Губерман еще тексты