3☚Игорь Губерман - «Гарики» - 36 («Гарики из Атлантиды») | Текст песни и Перевод на русский

• Тексты песен
• 3☚Игорь Губерман
• «Гарики» - 36 («Гарики из Атлантиды»)

Нас не мучает бессонница,
мы с рождения обучены:
все, что к худшему не клонится,
поворачивает к лучшему.

Зачем, не видя дальше конуры
и силы расточая не по средствам,
рожденные для веры и игры,
мы заняты трудом и самоедством?

Текучка постепенных перемен
потери возмещает лишь отчасти:
в нас опытность вливается взамен
энергии, зубов, кудрей и страсти.

Сижу, работая упорно,
и грустно вижу с возмужанием:
пока идея ищет форму,
она скудеет содержанием.

Когда живешь в разгар эпохи
высоких слов и низких дел,
не оставляй на завтра крохи,
которых нынче не доел.

У нас едва лишь Божья искра
пробьется где-то под пером,
бежит восторженно и быстро
толпа ценителей с ведром.

Судьба кидает чет и нечет
и делит жизни, как река:
кто свиньям бисер пылко мечет,
а кто — коптит окорока.

По животной, по стадной природе
не гуляющий сам по себе,
человек, как потерянный, бродит,
не найдясь в коллективной судьбе.

Среди тревог, тоски и мук
на всем земном пути недлинном
в углу души стоит сундук
с мечтой под пухом нафталинным.

В мертвящем климате неволи
мы ощутимее живем:
чем гуще фон тоски и боли,
тем ярче проблески на нем.

Не года вредят горению,
а успешные дела:
души склонны к ожирению
не слабее, чем тела.

В природе есть похожести опасные,
где стоит, спохватясь, остановиться:
великое — похоже на прекрасное,
но пропасти змеятся на границе.

Кто свой дар сберег и вырастил,
начинает путь подвижника:
ощутил, обдумал, выразил —
и спокойно ждешь булыжника.

Философов труды сильней всего
античных мудрецов напоминают:
те знали, что не знают ничего,
а эти даже этого не знают.

В струе синеватого дыма
с утра я сижу за столом
и время, текущее мимо,
своим согреваю теплом.

В нас не простая кровь течет,
в ней Божий дух, как хмель в вине,
нас жар сотворчества влечет
к бумаге, женщине, струне.

Все хаосы, броженья и анархии,
бунты и сокрушения основ
кончаются устройством иерархии
с иным распределением чинов.

Я — человек: ем пищу ложкой
и не охочусь при луне;
а раньше был, наверно, кошкой —
уж очень суки злы ко мне.

В течение всех лет моих и дней
желания мне были по плечу,
сегодня я хочу всего сильней
понять, чего сегодня я хочу.

Когда плодами просвещения
любуюсь я без восхищения,
то вспоминаю как пример,
что был неграмотен Гомер.

У разума, печального провидца,
характер на решения скупой,
история поэтому творится
убийцами, святыми и толпой.

Есть в природе гармония вещая
от нее наши вкусы и нормы,
отчего содержание женщины —
это прежде всего ее формы.

Я три услады в жизни знал,
предавшись трем Любовям:
перу я с бабой изменял,
а с выпивкой — обоим.

Труднее всего сохранить
в толкучке, текучей, как дым,
искусство и мужество быть
всего лишь собою самим.

В литературе гладь и тишь,
и пир казенных потаскушек,
порой гора рождает мышь,
но по мышу палят из пушек.

Туманны наши мысли, и напрасно
старание постичь их суть и связь,
а те, кто мог бы выразить их ясно, —
безмолвствуют, народом притворясь.

Дойти до истины немыслимо,
пока не очень тянет к ней,
а миф изящнее, чем истина,
гораздо выше и стройней.

Размышлять о природе вещей
нас нужда и тоска припекает,
жажда сузить зловещую щель,
сквозь которую жизнь утекает.

Читает Владимир Качан

http://vk.com/vkstihiya