На подоконнике пересохли цветы в горшках, Мама уже четыре дня не появляется дома, А у меня следы от крупы гречневой – на коленях и на локтях, И я жалею себя, за всё подряд; теперь эта жалость мне даже на миг неведома.
Помню, бабушка забирает меня под руку от самой школы, Помню, ведёт в травмпункт, там меня зачем-то фотографируют; Если бы я могла вернуть чёртово время назад, я бы сделала всё решительно по-другому, Но я помню только часы у психолога, и как маму жестоко компрометируют.
Я вроде не маленькая, но отчего-то такая упрямая, отчего-то такая глупая И так ревную к какому-то мужчине и обижаю свою маму. Много лет спустя, я начну понимать отчима, но уже не забуду про те роковые минуты И теперь уже никогда мои губы не тронет горячее слово «папа».
Мне двенадцать лет, и я уже натворила столько глупостей. Мне двенадцать лет: я громко всхлипываю и стою на распутье. Передо мной выбор: уехать с мамой и жить, как все, или остаться с бабушкой, испытав трудности... Свобода выбора поражает своей незавидной красотой и золотые ручьи обретают образы острых березовых прутьев.