Но мы уже, возможно, не виделись, Извини, я думал... мне казалось... Но у тебя такая странная манера Вилять своей красивой задницей. Куда идешь... такой походкой... На беду... такая уверенная?
Когда открывается эта твоя трещина, Я чувствую, что у меня внутри все смеется, В то время, как теряю свои мысли Между подтяжками для чулок и твоими трусиками. Куда идешь... такой походкой... На беду... такая уверенная?
Ты идешь, как будто бы в мире Все хорошо... В то время, как начинается Третья мировая война, Которая уничтожит Твои прекрасные груди, которые ты носишь повсюду.
Каждое сломанное дерево Будет отмечено твоей кровью И из твоих набухших сосков Будут бить ключом зараженные города. Зараженные общественными взятками, Как тех обрученных, И тогда дай себе чуть-чуть пройти, Пока мы еще успеем.
Да, вот так... я люблю тебя, Чувствую в венах Течет, как река, Твоя весна.
Что меня переносит во времена, Где блистает искусство Возрождения, Пока я вижу на воде озера Лекко Человека с лопатой, Который начинает копать И хоронить всех обжор Акционерного строительного общества, Которые во имя выгоды Ободрали Италию И атлас земли Милана, И ту ветвь Лекко, Уменьшая его, как решето, От Палермо до Комо, Я вижу, как они погружаются, Погружаются во мрак. И знаешь, кто этот человек? Некий Александр, Который был Мандзони, Когда дышал.
И его месть Рождается от твоих поцелуев И от твоей чистоты, От этой твоей здоровой чувственности, Которая согревает кровь И возрождает То, что умирает. И возрождает все, что умирает...