alfaro: у луны глаза без размеров. а я не помню. старый мастер стервенеет от искусства. в голове только глупые приветы и все не в те стороны и со своими диковинками. губы прикусывая парень нажимал внутри кнопки... старый башмак. утрирования. и общество. это то, что позиционирует меня как механизм. я пришел вглубь не выходя снизу, ловили кайф в уютных карнизах и пикниках корзинных. пока ярлыки путали со стимулами, пока все мило да мило. жить как мясо. приплясывая на поминках и точить лясы как эйфория достигнет. прости, но здесь каждый тростинка. и без половинок половину под ломку. какие показания к черту? я единственный. кто? у меня показательность через пальцы указательные в сторонку, ведь там кому-то море снится до дурости. и у каждого своя мечта ситцевая в урну. осень цвета асфальта, осень бросили на вальсе и осень зажила по новым правилам со своей властностью. до неотразимости, и у каждого своя мечта ситцевая в урну. я стану паразитировать или пытаться поразить. вам пора жить с большой буквы, я небожитель каждой вашей стихии. люблю когда дождь заглушает плач детский, уличный, ведь мама оставила под садиком и дала деньги на ужин. и потом так круто одеться в чистое, встать на стульчик и крикнуть, что никто не достоин быть человеком имущим. который от степени агрессии в степень когда весело переходит событиями мерзкими и там ребенок сам вырежет нежность сечением кесарева. дескать, потерял осуждаемость и из серого в человека без головы за раз.
вы соглашаетесь: я ем хлеб с мясом сырым не попаду в жизни на ваш движ но мне жизненно важно знать что не сгнию тут думаю каждую минуту как покинуть подводную лодку в форме страны которой я тире мы ничего и не были должны от рождения там решили что не быть же всем гениями патриоты настоянные в кефире я переключаю канал вашей жизни нажав на кнопку зажиренную смотри за ширмой мудак что мы решили не ждать смерти около окон любовь к поло, любовь полая которой нет второе лето и теперь уже думай сам меняй строй, строй будущее не там где курят тучи и прущие не там, не там все по углам а меня рвет наружу, на ту же улицу приезжает скорая раз в который, разговоры не важно, ешь хоть землю все стремятся уже к подземности но не дело правое, я сломаю обе руки за правду, за право, закрой краны стихи там, руки все ближе но если бляди все кто меня окружает то я вас ненавижу женский пол как рулетка, замерим размер гроба около пленок движение и я хочу все, всё больше убийств больше ваших нервов, чтоб все падали вниз и горели так сладко и дым струился из еврейского ресторана на углу это уже даже не шум это гул.