Пожухлая трава на чеченской земле, Которую пытаются разделить все политики, Которым всё равно, им бы лишь бы делать деньги, И гори всё огнём! В огне чеченской войны Такой вот барыш поимели они С количества горящих крыш. И парней, таких как он, 18-20 лет, Военкомы посылают разгребать весь этот бред. Я не буду говорить, кто был прав, кто виноват, Каждый тянет на себя правильный расклад, Но в правительстве визжат, а депутаты орут, Пока наши парни там свои головы кладут. Он был таким же как все: средний рост, серый взгляд. Привезли туда и дали в руки автомат. Офицер сказал: “Плохие там, огонь ведём по людям и по домам.”
Я не знаю кто прав, кто виноват, Каждый тянет на себя правильный расклад. Но воины - люди, не начинают сами, Я за это презираю тех, кто правит нами! Мы же супердержава, здесь же деньги и власть! Но не хватает сил убрать всю эту грязь Войны в Чечне, смыть её с лица, Так в этом деле мы обязаны идти до конца!
И он вёл огонь может год, может нет, И злоба ему затмевала свет. Он привык, что враги они, и прав он сам, Над трупами друзей он не давал ход слезам. И на высотке одной их взвод накрыл миномёт, Он лежит на траве, его оборван полёт. А дальше был плен, где люди - звери, И осколки мин, зарывшиеся в теле. Ненавидящим он видел взглядом, Как стреляли в лежащего рядом. На высотке той они были вместе, Теперь он думал об одном желании мести! Полгода в плену, затем - обмен, Испуг от грязных в кровь больничных белых стен, Операция, затем ещё одна, и вот: Инвалид в 20 лет, такой здесь исход!
Я не знаю кто прав, кто виноват, Каждый тянет на себя правильный расклад. Но воины - люди, не начинают сами, Я за это презираю тех, кто правит нами! Мы же супердержава, здесь же деньги и власть! Но не хватает сил убрать всю эту грязь Войны в Чечне, смыть её с лица, Так в этом деле мы обязаны идти до конца!
Материнские слёзы, горячечный сон… “Я ненавижу всё!” - повторял он. Работы нет и учиться нельзя, Когда память о войне застилает глаза. А в Питере всё также как всегда: Красивый город, холодная Нева. Адмиралтейство стало похожим на шприц, И гораздо больше здесь кавказских лиц - Это всё виделось ему, он так хотел, Под гитару он сам песни о братишках пел. И просыпаясь утром, и отходя ко сну, Инвалид каждый день вспоминает войну. И время сошлось, и сошлись пути! Он увидел врага, не смог подойти… Тот сидел в “мерседесе”, припаркованном у рынка, Опираясь кожей куртки о кожаную спинку, Тот, что стрелял в такого же солдата Там, на высотке, в упор из автомата… Граната в кармане, чека снята. Он перестал быть инвалидом - снова стал солдатом! Реакция мгновенна, он снова в деле, Посторонних мыслей нет и ловкость в теле. Месть, боль и тоску - он выкинул всё, Гранату швырнув сквозь лобовое стекло!
Я не знаю кто прав, кто виноват, Каждый тянет на себя правильный расклад. Но воины - люди, не начинают сами, Я за это презираю тех, кто правит нами! Мы же супердержава, здесь же деньги и власть! Но не хватает сил убрать всю эту грязь Войны в Чечне, смыть её с лица, Так в этом деле мы обязаны идти до конца!