Черный вечер. Белый снег. Ветер, ветер! На ногах не стоит человек. Ветер, ветер — На всем божьем свете!
Завивает ветер Белый снежок. Под снежком — ледок. Скользко, тяжко, Всякий ходок Скользит — ах, бедняжка!
От здания к зданию Протянут канат. На канате — плакат: «Вся власть Учредительному Собранию!» Старушка убивается — плачет, Никак не поймет, что значит, На что такой плакат, Такой огромный лоскут? Сколько бы вышло портянок для ребят, А всякий — раздет, разут...
Старушка, как курица, Кой-как перемотнулась через сугроб. — Ох, Матушка-Заступница! — Ох, большевики загонят в гроб!
Ветер хлесткий! Не отстает и мороз! И буржуй на перекрестке В воротник упрятал нос.
А это кто?— Длинные волосы И говорит в полголоса: — Предатели! — Погибла Россия! Должно быть, писатель — Вития...
А вон и долгополый — Стороночкой и за сугроб... Что нынче не веселый, Товарищ поп?
Помнишь, как бывало Брюхом шел вперед, И крестом сияло Брюхо на народ?
Вон барыня в каракуле К другой подвернулась: — Уж мы плакали, плакали... Поскользнулась И — бац — растянулась!
Ай, ай! Тяни, подымай!
Ветер весёлый. И зол и рад.
Крутит подолы, Прохожих косит. Рвет, мнет и носит Большой плакат: «Вся власть Учредительному Собранию!» И слова доносит:
...И у нас было собрание... ...Вот в этом здании... ...Обсудили — Постановили: На время — десять, на ночь — двадцать пять... ...И меньше ни с кого не брать... ...Пойдем спать...
Поздний вечер. Пустеет улица. Один бродяга Сутулится, Да свищет ветер...
Эй, бедняга! Подходи — Поцелуемся...
Хлеба! Что впереди? Проходи!
Черное, черное небо.
Злоба, грустная злоба Кипит в груди... Черная злоба, святая злоба...