И только крылья обожжённые падали, падали, Мокли под каплями, мокли под каплями. И только в стёклах иллюминатора Все люди видели, Как падал ангел, падал ангел, Разбиваясь, руша на осколки мечту. Он любил её сильно, даря всего себя. И так красиво, так красиво.
Падать было больно, но он вытерпел. Приземлившись, в одиночестве теперь. Один, и без неё, и без тех глаз любимых, Свет дарящих, по-детски милых, ранимых. Он сам, того не замечая, тонул в них, А теперь идёт к одну. Идёт ко дну ведь. И он бы снова взлетел, достал до небес, Да только крылья обожжённые падали вниз. Больно. Но из груди своё сердце вырвал. На, возьми его сувениром. Ведь когда-то оно стучало. Оно любило. Тебя любило. Теперь в груди только пепел. И обуглены остатки фоток. Он любил, пока не заметил, Что у тебя другой кто-то. И уже не передать словами, Как же больно горят крылья, Как же сильно горит пламя, И обидно звучит имя. Ну, добей меня, слышишь? Добей, пожалуйста. Я не хочу быть обескрыленным. Забирай свою псевдожалость всю. Запирай меня в этих клиниках. А я выживу и взлечу потом. Выше неба, три метра, выше. Ты меня не увидишь уже И не услышишь. Никогда не услышишь. А я прирос к тебе с самого детства. Лови кусочек разбитого сердца. Ведь я тонул в тебе, любил, честно, Но только ты мне не стала невестой. Этой ночью снова календарь клацать, Какой день без тебя остался. И я считал, сбиваясь, по пальцам, Пока не сдался, и нахуй послал всё.
Детская любовь приносит обиды. Такие глупо надутые губы. Потом, оставшись с грудью пробитой, Искренне любить становится трудно. И я падаю в эту бездну. Каждую ночь нехватка губ. Любить стало уже бесполезно, Да только вряд ли по-другому смогу. Я не спасусь за теми замками. Словно принц, закованный в латы. К тебе во сне прикоснувшись руками, На губах оставлю лишь запах.