Я стараюсь отогнать подальше противные ощущения, но это трудно, когда я слышу, как мама спрашивает «И что ты чувствуешь?» каждый раз, когда её пациент заканчивает свою историю. Вскоре я начинаю представлять себя на месте этих психов. <i>– Мам, вчера я порезал ладонь и пытался не есть, потому что планирую оставаться невидимым всю оставшуюся часть моей жизни, а ты не можешь быть жирным, если ты невидимый. — И что ты чувствуешь? — Я чувствую себя голодным, потому что ничего не ел. Что касается моей ладони - она чертовски болит. Но в приёмном отделении Джерард, брат Майки, держал меня за руку. — И что ты чувствуешь? — Отвращение. Джерард не хочет иметь ничего общего со мной, я не могу это изменить, но хочу быть с ним. Это больно - хотеть этого. Я, наверное, мазохист. — И что ты чувствуешь? — Что это плохо. Я нарушил все правила. И мне это не сойдёт с рук, карма меня накажет. Но, даже зная это, я всё ещё хочу быть нужным Джерарду. Но я никогда не буду ему нужен. Я ужасно запутался. Я онемевший. Мне чертовски больно. — И что ты чувствуешь? — Я хочу умереть, мам.</i> — Дорогой? Фрэнк, милый, как ты себя чувствуешь? – спрашивает тихо мама, тряся меня за плечо. Я открываю глаза. Я всё ещё неподвижно лежу на диване. Её последний пациент ушёл, настало время ехать домой. Моё воображение снова играет со мной, я ведь никогда ничего не расскажу ей. Я никогда никому ничего не говорю. Как я себя чувствую? Больным. Сердитым. Голодным. Печальным. Депрессивным. Убитым. Одиноким. Покинутым. Онемевшим. Запутанным. Как я себя чувствую? — Я чувствую себя хорошо, – отвечаю я.