Ну и дура! Сансет-бульвар глумится тёплым виски, А темнота взбирается на чопорный рожон. И, раздвигая ноги, героиня басом низким Стирает грань невидимых вполголоса времён. Шел двадцать первый. Мужицкие устои Сменялись андрогинной бутафорией назло. И в идеальной праздности кипели ссоры, И в море постоянно водопадами – вино. Смеялись глупостью наивно профурсетки, Кокетничая с теми, что выбирали сорт. Так шла порывисто известнейшая всем нам История Сильвии Норт.
Кричали вслед пост-пепельные дамы Прокуренными ртами с помадой на зубах, И кавалеры их чуть трезво целовали, Касаясь лбами и отключаюсь так. А в барах допьяна звучала «Sixteen Reasons», Ритмично размножая мужскую точку G. И в ночь эспрессо ярче, чем обычно, И ночью призраки вопят о вопиющей лжи. И только Сильвия у стойки микрофонной Шептала нежно, как заботливая мать. На вдохе замирал сам Бог покорный, И дьявол с выдохом ложился спать.
И пела с болью простой о теплых странах, Где вся любовь – желание пустоты. И поцелуи так волнительно приятны Лишь потому, что рушатся мосты. И вздохи тайные явью отзвонят, Когда нарушится открытое презрение. Все шестнадцать причин – яд, Безукоризненное повиновение. И пролитые кровью обещания Забудутся, как новостные сводки. Как факт, сердца колесовали. Наверное, Верре. Алмазной водкой.
И видимо любовь ее была до гроба Сплетением горя и тупой тоски. И что-то страшное случилось в общем - Болели часто у нее виски. И стыла кровь, когда ловила взгляды, И отводила взгляд свой, истину храня. Наверное, влюбилась она сразу. А после – не смогла простить себя. И всё страдала, сетуя на бренность, И позволяла мечтаниям роднить. И всё менялось, правда, постепенно, Что отбивало всякое желание жить.
А после бара – тащились все с ухмылкой Не по своим домам, и не одни. И Сильвия на берегу с тоской тигриной Сдувала пыль с ключей своих. И, взяв один из них, задумалась о вечном, И вряд ли нужный вспомнила замок, Но чувства ранние ею овладели И рухнула в глубины кернских вод. И ей приснился сон такой же долгий, Как самый первый нежный поцелуй. И Сильвия в улыбке смертно-робкой Погибла одинокою вдовой.
«Ну и дура!», - скажут в некрологе, Начертят имя курсивом комильфо. И через сотню лет напишут в блоге Историю невыдуманной Норт.
Adam Kesher музыка: Игорь Бутман История Сильвии Норт Август, 15 † 2014