Отпусти этот поезд, прошу, не гневи солдатскую израненную душу, когда утром осушат родниковые ключи слова остуженные, когда музыка замолкнет навеки, а любовь руки протянет лунные, отпусти этот поезд, прошу, он ушёл, и не жди на перроне сутками, та Москва не может забыться во мгле, озаряясь нашей мечтою, где теснятся пионы в янтаре ослепительном, как море, где в объятиях домов уютно до дрожи, и душа воспаряет под небо всегда, отпусти этот поезд, что в этом сложного, это спасёт меня от тебя. отпусти, я уеду туда, где под вечер собираются в круг бедняки танцевать, и сквозь таинство ночи тревожатся плечи, а гитару просят всё громче играть. так пройдут не года, веками измерит мой далёкий израненный путь вопреки тот свет на перроне, что стался не с теми, и кому-то читает мои же стихи.
Восемнадцатую осень заметает листопад, не гневи израненные судьбы, когда музыка мертва, чувства мечутся на спад, а янтарь дал трещину в сосуде. Восемнадцатую осень о тебе молю, здесь давно уж спит тишина без сил. Отпусти, хоть я всё ещё люблю но ты верь, что разлюбил.