Спи, похороненный на пшеничном поле. Не роза и не тюльпан Хранят тебя от могильных теней, А тысяча красных маков.
Вдоль берегов моего потока Хочу чтобы спускались серебристые щуки, А не трупы солдат, Унесенные под руку течением.
Так ты говорил, была зима. И так же как и другие в ад Ты уходишь грустный, как тот, кто должен. И ветер плюется тебе снегом в лицо.
Остановись, Пьеро, остановись сейчас, Пусть ветер пройдет над тобой И принесет тебе голос павших в бою, Которые отдали жизнь и получили взамен крест.
Но ты его не услышал, и время шло Менялись сезоны в ритме джавы (танец начала 20 века). Ты перешел границу В один прекрасный весенний день.
И когда ты маршировал с душой за плечами, Ты увидел человека внизу в долине. У него было такое же настроение, как у тебя, Но только форма была другого цвета.
Стреляй в него, Пьеро, стреляй в него сейчас, И после выстрела стреляй еще. До тех пор пока не увидишь его обескровленным, Упавшим на землю в свою собственную кровь.
Но если я выстрелю ему в лоб или в сердце, У него останется время только умереть, А мне же останется время чтобы увидеть, Увидеть глаза человека, который умирает.
В то время, как ты так заботишься о нем, Он оборачивается, видит тебя и боится, Хватается за оружие И не оказывает тебе такой же услуги.
Ты упал на землю без стона И заметил в один миг, Что тебе не хватит времени, Чтобы получить прощение за каждый твой грех.
Ты упал на землю без стона И заметил в один миг, Что твоя жизнь заканчивалась в тот день, И что больше не будет возврата.
Нинетта моя, чтобы подохнуть в мае Нужно так много, слишком много мужества. Нинетта, красавица моя, прямо в ад Я бы предпочел отправиться зимой.
И в то время, как тебя слушали колосья, В руках ты сжимал ружье, В рту ты держал слова, Слишком холодные, чтобы растаять на солнце.
Спи, похороненный на пшеничном поле. Не роза и не тюльпан Хранят тебя от могильных теней, А тысяча красных маков.