Сворачивай мое небо потасканное, выключай мои звезды затертые. Мне бы закинуться цветными красками, распродать излишки гордости - На вырученные деньги рвануть в Питер на полураспаде августа, Забить левую до локтя и от внутреннего конфликта избавиться. Нет ни будущего, ни прошлого, лишь какое-то рандомное настоящее. Под влиянием задавленной нежности разжирела пошлость навязчивая И отторгает все допинги, подсовывая образы ядовито-прожитого. Фрейд снится мне вопрошающим: «ну что же ты, девочка, что же ты?»
У меня тушеный скитлз в черепной кости и сырники в холодильнике. Если попробуешь это, то бонапетти, но, к слову, мезим и нош-па бессильные, Как и я. Не выстояла или заткнула интуитивность, не услышала если так. Умом и телом маленькая, сердцем противная, а в общем и целом - слабак. Но я покуда брюхом не вспухну буду штопать и прятать эту изнанку, Мою виртуозную браваду и показуху не раскусит даже гений Кэл Лайтман. И мне хорошо. Хорошо так. Я гиперравнодушна, я скала тесных объятий. Если вдруг завтра начнется война – то я вряд ли сползу с кровати. Ну а ты… где ты? Во всех городах мира, что меня не узнают, не встретят, Во всех непросмотреных фильмах, в тысячах незапавших в голову песен. Под каждым раскрытым зонтом, тень любого первопроходца. Ты везде. Ты всегда там и в том, что меня никогда не коснется.
Черпаешь декоративное счастье с частью своих голограмм Кого-то сцапала нелегкая участь делить жизнь с тобой напополам И тянуть в две ладони под прицелом внимательным дивиденды. Они тебя подхватят когда ты вниз по касательной, Значит, true story, значит, все, правда, верно. Тебе не будет страшно и больно! О тебе позаботятся, развеселят за ужином. Не стоит с таким настоящим баюкать прошлое, то есть совсем не нужно. Стирай меня, как брызги грязи с обуви, как надоевшие файлы из плеера, Ластиком по серым разводам добела и представь, что меня просто не было. Просто меня не было.
И все ведь – можно больше не помнить!? Швыряй в бермудский треугольник, чтобы я без возврата точно. Выплевывай, выблевывай, разглядывай, как любовь закончится. Смотри, как забавно она в агонии корчится. Эпилепсия – это весело. Вот как она выглядит, эта любовь, кроваво-слюнявое месиво. И еще возможно, но лениво спасать ее полудохлую, унылую суку. Ты лучше пойдешь и возьмешь готовую новую от создателей роллов и суши.
Пока я прячусь в чужие улыбки и руки, отогревая заново космос задушенный, В моем пространстве сидят деймос и фобос и бычки об желудок тушат И жрут все святое безжалостно с аппетитом трехсот спартанцев, ням-ням. Угощайтесь, конечно, пожалуйста, оставьте вместо святого осколок марса, Чтобы я смогла не сломаться, чтобы задешево продавала озлобленность И из души мякоть с презервативом на сдачу. Слышишь, ты?! Не ебнись со своей высоты, а не то я расстроюсь и заплачу. А глупо ведь плакать за тех, для кого ничего не значишь.