- Вообразите, почтеннѣйшій, mon Papa - сущій фанфаронъ и его карьера атташе была ему гораздо важнѣе нежели извѣчные вопросы бытія... Какъ-то разъ мы имѣли откровенный разговоръ за завтракомъ, и я заявила ему: право наслѣдованія - постыдный пережитокъ феодальнаго строя, мнѣ же ненадобно вашихъ ассигнацій, паровыхъ бричекъ, яицъ Фаберже... И вотъ я живу богемной жизнью въ мансардѣ на Маломъ Конюшенномъ, музицирую, пишу стихи... - И какой стихотворный размѣръ Вамъ близокъ? - Размѣръ? Разные размѣры... Предпочитаю амфитрахій... И вообще: оное трудно объяснить мѣщанину! Водилъ меня министръ На выставку кубистовъ, Тамъ явный аферистокъ Случился переборъ… Но я не суфражистка, Намекъ мой былъ изысканъ: На выставкѣ кубистовъ Я - главный натюрмортъ! Въ штиблетахъ алыхъ, ахъ! И въ фильдеперсовыхъ чулкахъ! Въ штиблетахъ алыхъ, ахъ! И въ фильдеперсовыхъ чулкахъ! Съ Владиміромъ и Лилей На чтенія ходили Послушать въ изобильи Поэтовъ всѣхъ мастей! Мнѣ вняли дамы Свѣта, И господа въ лорнетахъ: Сошедшая съ портрета, Я – прима безъ затѣй! Въ штиблетахъ алыхъ, ахъ! И въ фильдеперсовыхъ чулкахъ! Въ штиблетахъ алыхъ, ахъ! И въ фильдеперсовыхъ чулкахъ! Изволю дня второго Позировать Серову, Шедевръ онъ пишетъ новый, Для выставки своей. Хоть персики въ опалѣ, Но перси-то едва ли Въ отчизнѣ запрещали... Не сглазить бы, ей-ей!