и растерянный стал на колени. Заревел пустой автозак. Завязали глаза, ввели последним. Очень долго потом везли по ухабам к лесной опушке. Сапогом в придорожной пыли зарядили мне по макушке. А потом сказали: "Копать!" - и вручили в руки лопату. Самый главный их вертухай направлял в меня автоматом.
На восток поползли облака, без билетов, без документов, без страховок и без патентов, без таможенного контроля, без шенгенок, без ввода пароля, и смотрели на всё свысока: на одесское синее море, на воронежские чернозёмы, - растекались, стирали границы между полем овса и пшеницы...
А потом я забыл слова... Кто-то крикнул сквозь зубы, что хватит. Зашумела густая листва. Я из ямы бросил лопату. Завязать хотели глаза, попросил, чтоб были открыты. Только руки скрутили назад, Приговор прочли деловито.
Мол, такой-то будет казнён за вождю неугодные мысли. А я видел лишь горизонт, и на нём облака повисли.