у луны глаза без размеров, а я не помню старый мастер стервенеет от искусства в голове только глупые приветы и все не в те стороны и со своими диковинками губы прикусывая парень нажимал внутри кнопки старый башмак утрирование и общество — это то, что позиционирует меня как механизм я пришёл вглубь, не выходя снизу ловили кайф в уютных карнизах и пикниках корзинных пока ярлыки путались со стимулами пока всё мило, да мило, жить, как мясо, приплясывая на поминках и точить лясы как эйфория достигнет, прости но здесь каждая тростинка без половины к половине под ломку
какие показания к чёрту я единственный кто у меня показательный через пальцы указательные и в сторонку ведь там кому-то море снится, да дурость, а у каждого своя мечта ситцевая в урну осень цвета асфальта осень бросили на вальсе, и осень зажила по новым правилам со своей властностью до неотразимости и у каждого своя мечта ситцевая в урну я стану паразитировать или пытаться поразить вам пора жить с большой буквы я — небожитель каждой вашей стихии люблю, когда дождь заглушает плач детский, уличный ведь мама оставила под садиком, и дала деньги на ужин и потом так круто садиться в чистом, или встать на стульчик и крикнуть, что никто не достоин быть человеком имущим которая степень агрессии в степень когда весело переходит событиями мерзкими и там ребёнок сам вырежет нежность сечением кесарева дескать, потерял осуждаемость из серого человека без головы за раз там