Дева бродила средь мглистых лесов, Утренних звёзд и зелёных холмов, Дева жила средь дурманящих трав, Вкуса не зная любовных отрав.
Листья шумели и травы цвели, Чистые реки с гор воды несли, Вереска волны плыли по лугам, Ветра напевы неслись по лесам.
Там, где разносится шелест дубрав, Дева искала любовных отрав, Клёкот орлиный пророчил беду, Как бы крича: «Не иди! Не ищи горечь ту!»
Дева бежала, беды не боясь. Странник по лесу брёл, в чаще таясь, Странник тот был в чёрный плащ облачён, Не было знаков при нём и знамён.
Страх поборов, дева с ним говорила, Несколько слов – и она полюбила; Пусть его лик чёрной тканью сокрыт, Он, сам не зная, ей сердце разит.
Там, где следы исчезают средь трав, Дева сыскала любовных отрав, Ветер крылатый вдогонку летел, Как бы крича: «Не люби! Берегись острых стрел!»
Странник недолго ходил через лес, С первой вечерней звездой он исчез. Он растворился среди тьмы лесной, Деве оставив лишь горечь и боль.
Дева, ту острую боль не стерпев, Словно на пóлвека вмиг постарев, Вмиг разлетелась осенней листвой, Сли́лась с ветрами той чащи лесной. Дева, став жертвой любовных отрав, Стала шептать голосами дубрав: «Если не хочешь сгореть от любви, Яд не ищи, берегись! Ты себя не трави!
Помни: кто ищет, однажды найдёт, Знай, что любовь, как гром с неба, придёт, Знай: не всегда она счастье несёт, Многих она и в могилу сведёт…»