Белое марево, мёрзлое крошево, Сердце на мелкие части расколото. Вереск лиловый в горах не виднеется, Нет на лугах зеленеющих трав. Помнит ли воздух, пленённый морозами Запах петунии и маттиолы? Впрочем, весна скоро крылья раскроет, Сшитые из первоцветов и зелени, Белое марево скоро развеется, Солнце холодное станет горячим вновь. Знаешь, весна расцветёт белой вишнею, Солнечным светом средь трав – одуванчиком, Я же уже расцвела преждевременно. Ветви от снега белеют по-прежнему, В сердце моём тоже цвет этот белый, Но расцвела не жасмином, не вишнею Я, но белеющим тёрном колючим, Алым оттенком – разбитое сердце, Да белладонною, горькой калиною, Розой колючею и горечавкою. Белое марево, мёрзлое крошево, Сердце на белые льдинки расколото, Сердце тобой на булавку нанизано. Нет! Нет! Не надо булавку вытаскивать! Знаешь ли ты, как сильна эта боль? Если б на миг ты до раны дотронулся, Я бы на миг позабыла о ней. Но почему ты зимы холодней порой? Или, быть может. Чего-то не знаю я? Что-то неверно творю я, быть может? Жгучий мороз до костей проницает, Только молчанье твоё ведь мороза страшней…