Прежде чем приступить к беседе введи мне морфий Диалог неуместен, когда нараспашку шторы. Жжётся маленький страх, душа оседает в торфе Я влюбился в ночные, нелепые разговоры...
Я не стану терпеть и достану что есть из кожи Вырву из под костей стальных своих псевдо-сердце Я решительно трезв/безгранично неосторожен! Каллиопа готовит меня к самой лестной смерти.
Я так рад этой боли, что голод смягчает радость. Я незримо сожму кулаки и скривлю губами... Научи же летать - я отменно умею падать! Темнота откликается нашими голосами...
Эдвард Гейн возрадился во мне и грозит чертями, Тихо бредит и жадно хочет забрать все души. Бесы строят себе ночлег у меня за плечами. Я начну говорить, ну, а ты внимательно слушай:
"Я пропитан злобой и в край от себя напуган Этот катарсис жизни разъел изнутри страницы! Я ошибочно принял Берковица за друга И вгляделся так едко в пустые его глазницы"
Этот рай между нами иллюзия и не более Поверни ко мне лица свои и давай сначала У меня устойчивость к самой крепкой боли Можешь не пугать безликими палачами
Продерает острая сталь, что по вкусу - водка Мои рваные гланды. И я от неё робею Потому что приходит хватает сразу за глотку Я не то что сказать спаси, я шептать не смею
Моё небо спустилось, окутало и прижало Квинтесенция страха. Предшествие гепоксий. Я к тебе одержимой по лезвию побежала И играю с одной обжигающей из стихий.
Выбивает запястья пульс и ломает руки Я одна, никаких происшествий. Никого. Сумасшествие тянет со стен какие то звуки Накрываю отчаянно ужин на одного.