Она приковала глазами морскими, Корсаров немало здесь сгинет, Я не такой, как они, но тогда почему меня часто так на ней клинит?! И я всё велю: не реветь ей, но разум кричит уже: «разве не видно? Это просто Сирена, что в маске ласковая нимфа – Нереида».
И теперь ни вперед, ни назад. А мне уже точно не стать непокорным! И мне не сбежать от неё, она словно Наяда с присоской Реморы! Осталась в моих сновидениях, и ведь это заранее неведомый стимул, Но заснуть – значит снова мучения и гибель, словно «проклятье Ондины»!
И я б исцелился и жил, но здесь получается лишь истязать себя, С ней либо в долгих мучениях смерть, либо Реинкарнация! И я б наплевал на других, ради нас, не поверишь, но ветер в лицо мне! Либо не пить ничего, либо залпом в нутро вливать виски за тысячу сто!
Мы сами себя истерзали, пытаясь понять, что с нами не так. Пролетают года, у всех, кто вокруг меняется взгляд. Эти оскалили зубы, те доверять перестали, Но жизнь эта вряд ли похожа хотя бы на доли наших мечтаний!
И может, ослеп я, но не вижу добра уже в недрах их глаз, Они либо затянут на дно за собой, либо нас предадут в небесах. И ты исключение вряд ли, я наизусть знаю твой взгляд, и Ты сначала на дно, а потом в небеса, ты страшнее других – это факты!
Мы дарим им смыслы, наделяем людей чем-то очень весомым, Опять погружаемся в риск, и как никому знакомы эти симптомы. Она берет за руку, но по-прежнему что-то внутри кровоточит Пробоины в наших сердцах напоминают уже многоточия!
И если ты та, что спасла меня, вытащив со дна на поверхность, К чему эта благотворительность, ответь, только прошу Тебя, честно! Здесь все тянут руки, то враги, то так сказать «лучшие други» Но их рука помощи далеко не ладонь, а сжата в кулак – они врут мне.
И если она – та русалка, что идти за Тобой так и не станет, Ты тоже за ней побежишь сквозь города, через море едва ли! Они все жаждут принца. И конь – это чушь, им это сейчас вовсе не нужно! Но тут, либо маменькина служанка, либо из многосемейных пастушка!
Я бредил о штиле, пока наше судно бросало, как мусор по водам. Повторяя, родная, пойми, у нас временно только плохая погода. У меня в панцире длинные спицы, но даже так, каждый жук влезть норовит. И где ж эти ручные синицы? Почему вокруг нас одни журавли?
Остаться бы на глубине, не всплывать на поверхность годами. Но что-то всё время скребется внутри когтями. И каждый запомнил, где клад, у каждого крестиком метка на карте, Но на нашем пути всегда либо сирены, либо ждущий нас кракен.