Lay your sleeping head, my love, Human on my faithless arm; Time and fevers burn away Individual beauty from Thoughtful children, and the grave Proves the child ephemeral: But in my arms till break of day Let the living creature lie, Mortal, guilty, but to me The entirely beautiful. Soul and body have no bounds: To lovers as they lie upon Her tolerant enchanted slope In their ordinary swoon, Grave the vision Venus sends Of supernatural sympathy, Universal love and hope; While an abstract insight wakes Among the glaciers and the rocks The hermit's carnal ecstasy.
Certainty, fidelity On the stroke of midnight pass Like vibrations of a bell And fashionable madmen raise Their pedantic boring cry: Every farthing of the cost, All the dreaded cards foretell, Shall be paid, but from this night Not a whisper, not a thought, Not a kiss nor look be lost.
Beauty, midnight, vision dies: Let the winds of dawn that blow Softly round your dreaming head Such a day of welcome show Eye and knocking heart may bless, Find our mortal world enough; Noons of dryness find you fed By the involuntary powers, Nights of insult let you pass Watched by every human love.
January 1937
1. перевод В.Шестакова:
Сонное свое лицо Положи мне на плечо Время, недуг унесут Личную твою красу - Детства дар. Затем могила Скроет все, что в жизни мило. Я всю ночь без сна пробуду, Живое существо буду баюкать, Смертное и лживое, Но божественно красивое.
2. Перевод П. Грушко
Любовь моя, челом уснувшим тронь Мою предать способную ладонь. Стирает время, сушит лихорадка Всю красоту детей, их внешний вид, И стылая могила говорит, Насколько детское мгновенье кратко. Но пусть дрожит иное существо В моих объятьях до лучей рассветных,— Из всех виновных, смертных, безответных Лишь ты отрада сердца моего.
Плоть и душа не ведают преград: Любовникам, когда они лежат На склоне зачарованном Венеры В очередном беспамятстве, она Ниспосылает свет иного сна- Зарницу истинной любви и веры. В то время, как пустынник среди скал С его весьма абстрактным умозреньем, Настигнутый любовным озареньем, Испытывает плотских чувств накал.
Уверенность и вера канут в сон, Как ночью зыбкий колокольный звон, Который иссякает в дальней дали. А новомодные педанты в крик: На все есть цены, оплати, должник, Все, что им карты мрачно нагадали,— Все ценности по ценнику тщеты!.. Но эта ночь пусть сохранит до крохи Все мысли, поцелуи, взгляды, вздохи Того, что в этом мире — я и ты.
Все бренно — красота, виденья, мгла. Так пусть дремоту твоего чела Рассвет ласкает ветерком спокойным, Пусть наградит тебя он днем таким, Чтоб взгляд и сердце восхищались им, Найдя наш смертный мир вполне достойным. Пусть видит полдень, полный духоты, Что ты — источник силы животворной, А полночь, полная обиды черной,— Как взорами людей любима ты.