Женский мир, где каждая стремится в модельный бизнес, Где молодые пизды, в анкетах записаны данные на каждую, Где на систему чувих подсаживают. Вот и она, её засосало туда же, где опасность, Забрали паспорт, подсадили на хмурый, Подсуетил поставщик Махмут. И сегодня на дом доставить к тому, к кому надо. На углу быки выбирают мохнатку, Она в толпе подруг на кумарах, какой-то мамбет её покупает. Потом угар всю ночь, на утро пиздюли от кота. А счастье где-то там. И вот она рукав закатала И уже так исколоты её рычаги. И где же этот Ричард Гир, что б спасти как в фильме «Красотка». Она ощущает себя полностью разобранной, ставит дозу. Ведь под вечер какой-нибудь мудак толстый, Вновь прокатит её на хуе, зачем только из дома уехала. Торговать пиздой, в этот притон? Сейчас уже не ответит никто. И поставившись наркотой она засыпает, Во сне пишет письмо маме, И новый день встретит её кумаром.
Ебанутый женский мир, где приходится быть жёсткими, Коты и их пилотки, но я крышую сук ловко.
Она не особенная, около полусотни подруг в этом бардаке, У которых на проколах руки. Порятся абы с кем, но приносят барыши котам. Хоть и дешево стоит наркоши манда. Трепак еще ничего, у многих даже вич, Таких сливают технично, Перо под ребра, ножовкой на куски. Мешок в мусорный контейнер скидывают. Но моя бикса не из таких. Она ставилась собственным баяном И знала толк в хуях, настоящая золотая жила, Чувиха модного пошива. Много бабосов мне в карман положила. Я распознал суку сразу, как увидал, сказал – «Я твой сутенёр», и днем и ночью пасу её. Ее мохнатый сейф обеспечил рыжье И гайки на все пальцы и пацаны не парятся, Когда втыкают залупы и месят её тесто. Ведь для девочек я как отец здесь.
В этой женской стране, женщины стали сильней и умней, Намного мужчин. Каждая вторая может разбить мне щи, Объебать в шахматы как гроссмейстер Каспаров, Но лучше б мы вместе с тобой переспали, дорогая. Я тебя увидел тогда в кафейне, Моя елда вспотела мгновенно, и свет перед глазами померк. Кто эта модная подруга в углу, Листает Минаева, и не притронулась к бухлу. Подлетаю, - «Меня Саша зовут. Давай замутим любовь, я тебя к себе домой зову. - На пару палок чай, но ты отказом отвечаешь, - Ладно, давай попиздим сначала. Как вам писатель Минаев?» О, он такой ебанутый, - ты такая умная, - Тебе нравится Кнут Гамсун? А я все думал – в этой духовке я долго жарил бы колбасу. Свой ум, подруга, в пизду себе засунь, А я такой предсказуемый, я бы засунул туда иное. А ты, дорогая, тому виною, Что днем и ночью я бы желал тебя отпороть. И очень модно забивал бы гол в твои ворота, Ведь это мой коронный номер, Моя елда между твоих ног, И даже рэпер Шокк не был бы так ласков с тобой, Камон, блять. Ты моя лошадь, а я твой ковбой.
Двадцать первый век – вот он, матриархат. Но ты по-моему не такая, я бы тебе в кабину напихал, Это было бы нормально.
Вокруг столько умных женщин, Но они носят усы, в печи бы сжечь их. Устроить, например, геноцид, Двадцать первый век, телки начитались книг. Эй умница, мою залупу нюхни. Но с ног на голову перевернулся мир, Мужчины также перестали быть людьми. Вокруг одни существа непонятного пола, Но ты не похожа на пидорка такого, Я бы хотел видеть тебя абсолютно голой. И хотя модно продвигались наши о любви разговоры, Я хотел только порева. Хотел видеть твой черный треугольник и адские батоны. Бабан, ты такой подонок, - Подруга, а ты такая оторва. Давай пороться, например, ведь это здорово. И пусть мы едва знакомы. Но не наебешь законы природы. Мы существа одной породы. И ты не из тех к кому не подъедешь и на километр. Как, например, к какой-нибудь Ангеле Меркель. Или тому подобной пизде, нет, ты не из тех. Ты простая телка, а я простой чувак. Так давай замутим сейчас модный роман.