Помнится, нога втирала в асфальт Пятый окурок за последние полчаса, Так же молча пытался уловить в толпе Хотя бы один тёплый взгляд, добрую ноту. Так же вряд события с утра: квартира, улица, Прохожих сонные лица, старый автобус, Работа, в трубке незнакомый голос, Невежливый продавец в ларьке; Снова автобус – налегке, И дальше в обратном порядке. Душа ждала рассвета Вот уж восемнадцатый год, тот же переход, Те же стены в крестах со сломанными концами; Тот же старик творил чудеса пальцами, Плакали струны, будто небо в порывах страсти. Толкало тучи к могучим горам. Играй, старик... Играй...
Скажи «здравствуй», отец, не более Я не прошу многого, просто вспомни, Пришли гончего с письмом в строчку Неразговорчивым: два слова, три точки.
Скажи «здравствуй», отец, не более Я не прошу многого, просто вспомни, Пришли гончего с письмом в строчку Неразговорчивым: два слова, три точки.
Помнится, душа тосковала по июлю, Пальцы гладили струны всё так же, С материнской лаской. Здравствуй отец, - Да и только. Услышать бы на том конце провода, Убрать города от отца и до сына на один миг, На один миг вернуть крик его посреди ночи, Прочитать на мятой бумажке две строчки неуверенным почерком; Среди прохожих найти его походку, Увидеть руку его, среди просящих мелочь в коробку; Робко, почти стеснительно, присел я рядом, Дыханием согрел пальцы. Он носил мотив печальный по волнам… Играй, старик... Играй...
Скажи «здравствуй», отец, не более Я не прошу многого, просто вспомни, Пришли гончего с письмом в строчку Неразговорчивым: два слова, три точки.
Скажи «здравствуй», отец, не более Я не прошу многого, просто вспомни, Пришли гончего с письмом в строчку Неразговорчивым: два слова, три точки.