Он всё сидит, сидит и пьет
Наш Гамлет давний, Баратынский
В оковах гулких хладных истин,
Заиндевев единым днем.
Он всё сидит, сидит, не сыщет
Немой души отдохновенье
Гнилье обиды и теченье
Неслись безвольно позади.
Там Петербург, там память мысли,
О той, что финский хлад уела.
Вновь Пушкин, Дельвиг рядом вместе
Истлевшие в плену могил.
Он одинок, он сам то выбрал,
Подняв бокал уединенья.
Вновь офицер, но в безвременье,
Засел за миф в заочный мир.
Резец, орган и кисть поэта -
Он перешел за грань предметов.
На празднике мирском он эхо
Среди теней и дня тревог.
Безмолвна ночь, тиха деревня,
Но в ней лишь полон Баратынский.
Среди отрадного бесстрастья
Неосязаемых властей.
Пристрелен Пушкин, сгорел Дельвиг,
Пьет одиноко Баратынский.
В семейных узах сгинет мыслью,
Пятой об веру оступясь.
Неаполь ждет, жена ждала,
Сидел без рифмы Баратынский,
Стал недоносок хладных истин
Меж облаками и землей.
Bianca Berg & Irvin Shaft еще тексты
Оценка текста
Статистика страницы на pesni.guru ▼
Просмотров сегодня: 2