провинция бывает разной, кто-то предпочитает пейзажи, кто-то в подвалах запрятанный разум, другие жить в ней простой биомассой знаю, я не эш, но Саратов я выбираю тебя без раздумий, за маунтин дью на проспекте, он словно Везувий прёт отовсюду, вот так вот по кругу, тут, до смерти можно со скукой бороться эсэ, и днём и ночью наблюдай мою крю на бюджетных досках, от типичного спота на театральной до манящих лавок липок, с утра пьёшь липтон айс-ти, вечером с маньяком в траблы влипнешь, каким-то чудом на волге, микс запаха мусора с рыбой, флэшбек со столичныv неоном,отличный образец самой тусклой картины, через пару дней в поезд, запью разбавленной газировкой горечь. меня ждёт рекой алкоголь, плацкартный вагон, миллионы историй, ну, а пока доска под ногой, у нас с тобой в запасе времени море, давай, что есть сил заорём, живи молодым, умри стариком
рынок, цирк, церковь, саратовский центр, когда в четыре дня я здесь просыпаюсь себя ощущаю в чужой киноленте.
сртв вэйв, сртв вэйв
кто-нибудь подскажет мне когда закончиться такой провинциальный и беспечный трип? город за даром даст заряд энергии и сил на намеченные цели в бесконечный кредит бюджетно обедая в двух этажном кэфиси, или на сидя на дереве с Филом нам есть что ловить, с Ромой пребывая в гостях у Яны, в лёгкую строим в гениальных головах планы, моя крю аутсайдерского типа и наш сикнесс выливается на билборды с рекламой, каналы, трамваи, прохожих, больницы, скейтшопы, фастфуды, трущобы, иииии тебе это всё сниться, проснись.
Элли, мы больше не в Канзасе, кругом декорации, пластик, нам не украсить могильную насыпь, к несчастью уже на части разобран, фантазии больного ребёнка, гнев превращает его в монстра, сжирающего светлую память, режет руками, ради новых шрамов, но всё спряталось под кожу, никто не поможет, никто не придёт, гнев превращает нас в лёд, постепенно охлаждая температуру тел, в голове буриме, в душе эпилог, я лишний игрок, скучаешь по мне? тише, не плачь, видишь палач, мою афиширует казнь, но праздновать рано, я у всех каст попрошу ничего не боясь раздавить меня огромным камнем, если я тебе где-то соврал, Падме, но никто не шелохнётся даже,меня оправдает моего сердца кража, а значит был честен, не предал, хоть и виновен, на этой арене не пролить больше крови