Здравствуйте! В массе писем, приходящих ко мне по поводу Аэростата, нет нет, да и встретится письмо "расскажите, пожалуйста про ваш альбом Radio Silence". Ну, что ж, сами попросили.
БГ - Radio Silence
Первое, что бросается в глаза - это то, что история записи альбома "Radio Silence" представляет из себя цепь удивительных случайностей. Безумный нью-йоркский изобретатель Кенни Шейфер, автор беспроводной гитары и прибора для электроакупунктуры, придумал устройство, позволяющее в Америке без помех принимать русское телевидение. Посмотрел сам и влюбился в Россию. На дворе была перестройка; Кенни решил, что - на волне новой русско-американской дружбы - нужно привезти в Америку какого-нибудь русского и записать альбом с лучшими музыкантами и продюсерами. Он начал искать кого-то, кто был бы знаком с музыкальным миром России; нашел жизнерадостную девушку-певицы Джоанной Стингрэй, которая уже несколько лет при каждой возможности приезжала в Ленинград тусоваться с подпольными музыкантами и художниками. Потом она еще вышла замуж за Юру Каспаряна, гитариста группы "Кино".
Джоанна дала Кенни мои координаты, и телега покатилась. Кенни совершил чудо и абсолютно невыездного меня, вопреки запрету на самых верхах, вытащил в Нью-Йорк, искать фирму, которой было бы интересно это выпустить. Интересно было всем, но когда меня привели в директору крупнейшей фирмы CBS, легендарному жизнелюбу Уолтеру Йетникову, он подписал контракт, даже не слушая моих песен - ему понравился мой вкус к шотландскому виски. По ночам меня водили по ночным клубам и знакомили то с Боуи, то с Игги Попом, то с Дебби Харри. С Дебби и ее мужем Крисом Стайном, музыкальным гением Blondie мы подружились, и я ходил к ним домой слушать музыку и смотреть рестлинг. Несколько дней я жил на даче у Лу Рида, он показывал мне тайны гитарного звука, и мы наперегонки писали песни.
Зашла речь о выборе продюсера. Я в то время по своим личным причинам был одержим группой Eurythmics. И вдруг случайно оказываюсь в студии с гитаристом и композитором Eurythmics, одним самым на тот момент модных продюсеров мира Дэйвом Стюартом, мы случайно записываем с ним песню, и он тут же случайно соглашается продюсировать альбом еще ненаписанных песен совершенно неизвестного ему русского.
Впрочем, есть ли в мире случайности? Если посмотреть на дело с другой стороны, все и не могло случиться иначе. Джоанна, Кенни, Дэйв и все-все-все исполнили свои роли для того, чтобы исполнилось мое жгучее желание - научиться делать русскую музыку не хуже, чем в остальном цивилизованном мире. Как говорили братья Блюз, "нас послал Бог". Так я - первый русский, не связанный никакой политикой - оказался в Нью-Йорке. Там и были записаны первые песни.
БГ - Postcard
Началось история в Америке, но к американской музыке я всегда относился спокойно: музыка, которую я люблю, обычно происходила из Англии. Мы с Дэйвом тщательно все обдумали и объявили CBS, что переезжаем работать в Лондон. Те пожали плечами, но деваться было некуда. Началось лето, мы плавали по каналам на Дэйвовской барже, пили на солнечной палубе шампанское и швартовались у домов его друзей. Дэйва любили все - и таким образом Джордж Харрисон, Рэй Купер, половина Монти Пайтона - все стали частью этого большого полотна.
Дэйвовская студия Church располагалась, действительно, в здании средневековой церкви. Записываться там было отдельным приключением. Было решено во время записи еще и снимать документальный фильм (потом названный Long Way Home). Сюжет его, в представлении крупного голливудского режиссера Майкла Аптеда, должен быть выглядеть просто: дикий житель России, попав в цивилизованный мир, осваивается в пространстве и в процессе этого совершает много странных действий, которые зрителям будет интересно наблюдать.
Тогда я еще не совсем понимал, почему сьемка высасывает энергию из жизни; но внутреннее отчаяние от назойливого присутствия камер не проходило, и перед тем, как нажимать кнопку "запись", приходилось обыскивать зал - не прячутся ли где-то за щитами звукоизоляции люди с микрофонами и кинокамерами.
БГ - Fields Of My Love
Помню один денек: утром Рэй Купер записывал конги, а днем подошли Анни Леннокс и Крисси Хайнд записывать подпевки. Впору было тронуться умом, но как-то я удержался. Крисси, певица из Pretenders, дама вообще воинственная, но удивительно открытая и естественная; они с Анни вежливо разговаривали, ожидая когда Рэй закончит, хотя едва ли были в сильно приятельских отношениях. Учитывая непростой характер обоих этих царственных особ, такая выдержка делала им честь. Они все прекрасно спели; в какой-то момент мы с Крисси остались одни в огромном церковном зале, где стояли микрофоны, сказочная коллекция Дэйвовских гитар и Аннина фисгармония. Крисси сказала: "Хэй, Борис, а я ведь знаю, кто ты". Я так и обмер, по русской привычке ожидая какого-нибудь разоблачения. "Я вижу тебя насквозь, - продолжала она, - ты, хоть и русский, а настоящий хиппи". Услышать это от звезды панка, прославившейся песней "Кастет в кармане", было сильным ощущением