Рано утром проснулся в холодном поту, Три последние ночи не дает покоя мне странный сон: На вершине холма я стою, А внизу Babylon полыхает огнем, Черная птица над моей головой, Вьется, кружится, нарушая покой, Солнце лучами светит мне прямо в глаза. Нет, я не против, напротив я только за.
Припев Вавилон падет под лучами солнца, Jah позовет тех, кто оставался с ним до конца, А пока печально одинокая луна освещает дома урбана, А пока печально одинокая луна освещает дома урбана.
С воплями, стонами, криками разными Первые – полуодинокие, нервные. Вторые – нежные, прячут надежды, Головы в одеждах, болезнь неизбежна. Никому не нужные третие, грустные, Узкие, гнусные, слабые, жидкие. Гладко побриты, прикрыты четвертые. Стремные пятые мыслями низкими.
Сидим позорно в паутине, запретили Тили, Вот опять забрали Трали-вали, вновь забраковали, Поезд наш остановили, в суб-тропики не пустили, Били нас не один раз/Rastafari Jah не заценили. Они выбрали плоды совсем другого царства, Значит, нам никак нельзя тут долго оставаться, Этот муравейник будет быстро расширяться, Широкими шагами мы уходим улыбаться.
Постойте, господа, я не пущу топтать наш дом, Еще не время для гостей, может как-нибудь потом, Ну а пока душою в пекло и из пекла за душой, И только тонны километров остаются за спиной. И если небо тучи бросит вам на головы, бегите, Закрывшися на пять замков, теплой погоды ждите, Зарывшися в надежду, нежно годы подлечите, А когда буря стихнет, на работу поспешите.
Припев
Jah придет к вам доктором в белом халате, Он раскроет окна в этой душной палате, Он заменит чип в вашей системной плате, Хотите – не хотите, плачьте – не плачьте. Но придет к вам доктором в белом халате, Он раскроет окна в этой душной палате, Он заменит чип в вашей системной плате, Хотите – не хотите, плачьте – не плачьте.