Тень ползет по потолку, как мысль вредная, не хочет исчезать, К краю вновь, в безнадежный кошмар пытается толкнуть. Ночи бы все к черту перелистать,
Ведь я совсем не умею плавать. Только тонуть в мыслях душащих, почти вынуждающих плакать, которые топят по грудь,
Подбираются к горлу, забивают носовые ходы, застилая глаза дымом. Кто-то занимает первые ряды, а я между Москвой и Крымом.
Тут и вовсе утопитя топит, у первых, наверное, сухо. А еще.. Тут не души, коль честно, а копии, в горле от крика сухо.
Визгливо режет на части душевный скрежет, у первых тоже не все хорошо, наверно. Их тоже, наверное, что-то сильно-сильно с безумством режет, да и вообще все скверно.
В первых рядах музыка, наверное, слишком громкая, да и сцены не видно, а тут, на дне, холодно, одиноко и тоже глубоко обидно. До выдирания вен и сдирания кожи,
Выжигания самого дорогого. А там, на сцене, тени стреляют из ружья порохового, сигналя: "Пора умирать или добреть, но легче и реальнее, коль откровенно, взять и сгореть."
Тени летят со сцен, на лбы штампы "испорчено", и движутся прочь. Представление окончено. Приятных кошмаров на ночь.