[Slim]: Кто-то пронзительно пел о тяжёлой жизни, Тут нормально пригрелся в плотном похуизме. Сквозь тёмные линзы, передаю всем peace. Повис отдел на хвосте, сектор приз. Эскалатор вниз, а мы ползём наверх, Дымим как Ватикан, в огнях наш континент. Тут в подворотне воняет успехом, Тот же подпольный цех, снова слепил ракету. Я снова эту жизнь упакую в куплеты, Шкуры звонят тебе, пока звенят монеты. Мы стали не те, ну да, вам виднее, Ты косишь под негров, но негры бодрее. И мы хотели взорвать, но в нас никто не верил, И все хотят на хвост, когда открылись двери. Подпольная империя, рифмы из тайника. Вадик стелит самбо белого мотылька. Снова слог весомый тефлоном в висок, Внутри холод февральских лесов, Тут либо ты мясник, либо мяса кусок. Я лупы закрутил в чертово колесо.
[Птаха]: Пропитан смогом улиц, закатанный асфальтом Измазанными лицами, крещёный в ложках с ватой. Слэнг плюс битло, в итоге много мата, Для брата все понятно, противно лишь для гада. В часах упал заряд, в метро за батарейкой, Две колы два двойных, картошку с дымом едким, Запятые черные на стенах цвета жмуров, Дырявые сосуды, тут эхом травокуров. На белых тапках, в спортивной черной куртке, В ушах ебашит панчер, шагами белой угги, По дворам, one love котам, закатанным тазам. Девчатам на шпилье, свободной пацанве, Ты говоришь, ты бог, считай, что мы не верим. Спустись с олимпа, друг, давай, кто бог проверим, Ты как пингвин, [...], Мы волчья стая, а ты беззубая собака.
[Митя Северный]: В чёрном мерседесе, в головном отсеке, В чёрном как эбола, весь на мракобесе, Зикери круче волонда, реки Lagavulin’а, Запусти под кожу мне, озеро с акулами. Мы тут все по дну идём, избегая биллинга, Верхний на могилах вам Брейкданс-макабр, она на каблах, Внутри, как Дрезден, во мне декабрь, Последний кадр, на гроба кавер, Тут кеды air, я в ней звядший. Игра со смертью — рэп Караваджо, 50 оттенков пятиэтажек, Нас города ждут, нас города жгут, Я враждовал тут, зашифровал суть, Фаршировал бы уставом борьбы, Мой путь ввысь, и я там один.